Имплантация

~~~~~~~~~~~

О возможных мотивациях Наполеона III, о ходе работы над «Историей Юлия Цезаря», об особенностях содержания этой книги и о ее резонансе см. подробную статью Мелвина Кранцберга: [Kranzberg 1954]. См. также [Hemmerdinger 1987]; [Boer 1988, 80–84]; [Maison 2001]; [Nicolet 2006, 160–172].

~~~~~~~~~~~

По счастью, в окружении Луи-Наполеона был один человек, к которому он мог обратиться за помощью, – госпожа Корню.

Госпожа Корню. Имя г-жи Корню (1809–1875) помнят сегодня даже не все историки, профессионально занимающиеся французским XIX веком. Однако о ней есть биографическая статья в русском Брокгаузе и даже в русской Википедии. Яркие характеристики этой женщины содержатся в некрологическом очерке Эрнеста Ренана [Renan 1958], воспоминаниях Максима Дюкана [Du Camp 1949, 172–177] и Эмиля Оливье [Ollivier 1900, 69–71]; единственная монография, посвященная г-же Корню, была издана во Франции в 1937 году [Émerit 1937]: никаких других исследований о ней нам не известно вообще. Марсель Эмери опубликовал переписку между г-жой Корню и Наполеоном III; лишь недавно была издана переписка между ней и Ренаном [Сornu – Renan 1998]. Между тем эта дама играла совершенно исключительную роль в осуществлении контактов между Наполеоном III и образованной частью французского общества. Выражаясь сегодняшним языком, она служила одним из главных каналов обратной связи между властью и интеллектуалами. Это посредничество носило абсолютно неформальный характер и основывалось всецело на личной инициативе г-жи Корню.

Гортензия Корню (в девичестве Лакруа) была дочерью одной из горничных Гортензии Богарне, матери будущего Наполеона III, в бытность ее королевой Голландии. Луи-Наполеон родился в апреле 1808 года, Гортензия Лакруа – в апреле 1809‐го. Королева Гортензия стала крестной матерью маленькой Гортензии. Дети росли вместе, в одном доме, и с шестилетнего возраста стали неразлучны. Они получали вместе одно и то же домашнее образование, но Луи-Наполеон был туповатым тугодумом, а Гортензия отличалась исключительной живостью ума и очень быстро взяла Луи-Наполеона «на буксир». После крушения империи Гортензию Лакруа опекали различные царствующие дома Германии; она глубоко пропиталась немецкой культурой и впоследствии опубликовала в своем переводе (под псевдонимом Sébastien Albin) сборник немецких баллад и народных песен, а также книжку «Гёте и Беттина» и очерк по истории германского изобразительного искусства. Из Германии Гортензия Лакруа перебралась в Италию, там совершенно итальянизировалась, страстно увлеклась изобразительным искусством и в 1834 году вышла замуж за ученика Энгра, забытого теперь живописца Себастьена Корню, с которым познакомилась в Риме и рядом с которым прожила всю дальнейшую жизнь. Она была чрезвычайно экстравертна, энергична, инициативна и поглощена учеными и политическими интересами. Приведем здесь ее выразительный портрет, набросанный Дюканом и относящийся к 1850‐м годам:

Это была маленькая женщина с седеющей шевелюрой, с огромными выпуклыми глазами, словно выскакивавшими из орбит, очень подвижная, аффектированная в своем поведении, болтливая как сорока, все время куда-то направляющаяся, все время о ком-то хлопочущая, требующая всего для других, не требующая ничего для себя, отъявленная интриганка, остроумная и очень добрая [Du Camp 1949, 172].

Менее тактичную характеристику дает Эмиль Оливье:

Кажется, в юности у нее была живая, изящная, обольстительная наружность; в годы же, когда я был с ней знаком, в ней уже не было ничего обольстительного, кроме ее беседы, оживленной и пропитанной знаниями. Это была горбунья с выпученными глазами, с пронзительным голосом, очень злоязычная; в общем и целом, похожая на одну из макбетовских ведьм [Ollivier 1900, 69].

Но Оливье полностью совпадает с Дюканом в характеристике лоббистских действий г-жи Корню: