Имплантация

Именно эту схему отношений с г-жой Корню стремился восстановить император, и Гортензия не смогла ему отказать. Параллелизм складывающейся ситуации с ситуацией 1840–1846 годов был очевиден для них обоих, и Луи-Наполеон сознательно играл на этом параллелизме. 21 мая 1860 года г-жа Корню рассказывала Нассау Сениору:

Несколько дней тому назад он попросил меня навести для него кое-какие справки в Германии в связи с его книгой. Мокар [глава секретариата императора. – С. К.] прислал мне благодарственное письмо. Луи-Наполеон сделал на нем собственноручную приписку: «Это мне напоминает ту доброту, которую г-жа Корню проявляла к гамскому узнику. Крайности сходятся, ибо Тюильри – это еще одна тюрьма» [Senior 1878, II, 336].

В работу над книгой императора постепенно оказался так или иначе вовлечен очень широкий круг лиц. Их можно разделить на две основные подгруппы: ученых и военных. Подбором ученых занималась г-жа Корню, и все ее выдвиженцы так или иначе связаны с Академией надписей и изящной словесности: среди них были, в частности, археологи Л.-Ф. Кеньяр де Сольси и А. Прево де Лонперье. Однако с 1863 года важное место среди археологов-референтов занял молодой немецкий археолог Вильгельм Фрёнер, знакомый с приемной теткой императора Стефанией де Богарне и тесно связанный с Лувром, а значит, с врагами г-жи Корню: Ньеверкерке и принцессой Матильдой. (О Фрёнере см. [Reinach 1905, 225–227]; [Boer 1988, 82–83]; [Nicolet 2009, 415]). Кроме того, как мы только что видели, по отдельным вопросам истории Древнего Рима г-жа Корню, выполняя просьбу императора, наводила справки в Германии. В числе немецких светил, так или иначе привлекавшихся к консультациям, были Фридрих Ричль, Август Вильгельм Цумпт и Вильгельм Друман. (О контактах Теодора Моммзена с Наполеоном III нам придется говорить чуть ниже.) Что же касается военных, то на полковника Вершера де Реффи была возложена реконструкция баллистики древних армий, майор артиллерии Стоффель уточнял на реальной местности маршруты и стоянки войск Цезаря в Галлии (в частности, проводил раскопки в Алезии), а адмирал Жюрьен де Лагравьер руководил постройкой настоящей триремы на верфи в Аньере (трирема так и не была спущена на воду, поскольку подходящих гребцов для нее не нашлось). Кроме этих двух подгрупп имелся также литератор и знаток древностей, выступавший в роли литературного консультанта, – Проспер Мериме (напомним, что Мериме, помимо всего прочего, был автором двухтомных «Изысканий по римской истории» и другом семьи Наполеона III). Роль консультантов или референтов по тем или иным отдельным вопросам выполняли и другие специалисты.

Но за исключением Фрёнера все вышеперечисленные лица оказались – независимо от своего профессионального веса – помощниками и консультантами второго ряда. Ближайшими же сотрудниками императора при работе над «Жизнью Юлия Цезаря» стали – во всяком случае на период до 1863 года, когда вперед стал выдвигаться Фрёнер, – два специалиста по древностям: Леон Ренье и Альфред Мори. Оба они были выдвиженцами г-жи Корню.

Альфред Мори. Никак нельзя сказать, чтобы память об Альфреде Мори (1817–1892) была сегодня утрачена. Стоящий особняком бюст Альфреда Мори – фактически первое, что встречает посетителя Национальных архивов Франции, после того как он поднимется по парадной лестнице дворца Субиз. Но его научное наследие пало жертвой истории в другом отношении: память о Мори оказалась, по точному выражению Жаклин Карруа и Натали Ришар, «фрагментирована» [Carroy, Richard 2007, 11]. До недавнего времени в истории культуры сосуществовало как минимум три совершенно разных Альфреда Мори: 1) директор Национальных архивов; 2) археолог; 3) автор работ по психологии, предвосхитивших теорию бессознательного. При этом были практически забыты Мори-историк, Мори-этнограф и Мори-географ. Лишь в самое последнее время совместными усилиями ряда французских исследователей отдельные грани личности и творчества Мори начинают складываться в единое целое. Первая коллективная монография, ему посвященная, вышла в 2007 году [Carroy, Richard 2007]. Нельзя не упомянуть здесь и о том, что до сих пор не изданы обширные и чрезвычайно информативные мемуары Мори – «Воспоминания литератора»; в настоящее время этот документ готовят к публикации Морис Ганье и Центр переписок и дневников при факультете словесности Брестского университета.