Имплантация

Всемирная выставка проходила в Париже с 1 апреля по 3 ноября 1867 года на Марсовом поле. Для Парижа это была уже вторая Всемирная выставка: первая состоялась в 1855‐м. Выставка мыслилась как всеобъемлющий смотр достижений разных наций на ниве цивилизации. Каждая страна-участница выходила здесь на суд международного общественного мнения. Свою лепту внесло и французское Министерство общественного образования. По случаю Всемирной выставки оно издало под своим грифом серию отчетов о достижениях Франции в различных областях науки и словесности. Среди этих изданий два выпуска были посвящены достижениям французской учености. Но на обложке этих выпусков значилось: «Recueil des rapports sur les progrès des lettres et des sciences en France. Sciences historiques et philologiques» – «Сборник отчетов об успехах словесности и наук во Франции. Науки историко-филологические». Первый из двух сборников вышел в 1867 году: во всяком случае, в качестве года издания на обложке указан 1867‐й. Этот выпуск был посвящен египтоведению и востоковедению. Второй сборник выпустили в 1868 году: он был посвящен успехам в изучении классической древности, Средних веков, а также кельтской филологии и нумизматики. Ответственным редактором обоих сборников выступал 74-летний Жозеф-Даниэль Гиньо, непременный секретарь Академии надписей и изящной словесности. Его предисловие к первому сборнику было датировано 1 декабря 1867‐го, ко второму – 1 апреля 1868 года.

Заметим нестыковку, которая бросается в глаза. Она касается хронологии. Выставка закрылась 3 ноября 1867 года. Но предисловие Гиньо к первому, более раннему сборнику датировано 1 декабря. Стало быть, сборник ушел в печать самое раннее в декабре 1867‐го. Второй же сборник и вовсе был сдан и напечатан в 1868 году. Таким образом, публика Всемирной выставки заведомо не могла ознакомиться с ними. Так нам открывается первая особенность этих двух изданий: на уровне декларации они обращены к международной публике, в реальности же их подразумеваемым читателем является читатель французский.

Эта двойная адресация – декларируемая и подразумеваемая – имеет прямое отношение к категоризации, предлагаемой на обложке сборников. Нигде не обосновывается появление новой категории, непривычной французскому читателю, – «историко-филологические науки». Она вводится безмолвно, по умолчанию: читатель оказывается поставлен перед фактом новой категоризации. Но читателю дается возможность сообразить: сборник обращен к международной аудитории, поэтому он использует категории, ставшие привычными для международного обихода. При переводе с французского на «международный» – то есть в тех условиях прежде всего на немецкий – французская «ученость» превращается в «историко-филологические науки». Такова легитимация новой терминологии. Однако в реальности, как мы знаем, это не международному, а внутреннему читателю предлагается теперь по-новому, на иностранный лад именовать французскую «ученость». И это словоупотребление является официальным: отныне оно санкционировано Министерством общественного образования. Таким образом, эти два сборника вводят словосочетание «историко-филологические науки» во французский административный обиход. Ребрендинг совершился; он обоснован интересами позиционирования страны на мировой арене. Теперь можно на него ссылаться как на прецедент – и делать следующие шаги по имплантации понятия «историко-филологические науки» во французскую реальность.

В предисловии ко второму сборнику Гиньо, в частности, заявлял: