Имплантация

Наконец, в 1881/82 учебном году происходит событие, которое окажется определяющим в жизни Четвертого отделения: в его штате появляется Фердинанд де Соссюр. 24-летний Соссюр сразу получает должность руководителя конференций по сравнительной грамматике (т. е. занимает вторую позицию вслед за Мишелем Бреалем). В первые годы своей работы в ПШВИ он преподает готский и староверхненемецкий языки. Его работа в ПШВИ продлится вплоть до 1890/91 учебного года включительно.

В 1882/83 учебном году в программе Четвертого отделения появляется еще одно новое направление – «Ассирийский язык и ассирийские древности». Научным руководителем этого направления является 57-летний Жюль Опперт, член Института (АНИС) и профессор Коллеж де Франс. Семинары же ведет в должности «руководителя конференций» 33-летний Артюр Амьо. Еще одно важное событие этого учебного года – в стенах Четвертого отделения начинает преподавать 28-летний Жюль Жильерон, который в недалеком будущем станет одной из ярких фигур в мировой лингвистике и крупнейшим специалистом по диалектологии. В 1882/83 учебном году он занимает должность «руководителя конференций» по специальности «Романские языки».

На этом мы закончим наш обзор первых пятнадцати лет существования историко-филологического отделения ПШВИ. Итак, за пятнадцать лет учебная программа Четвертого отделения выросла с девяти до пятнадцати учебных направлений. Остается сказать о двух взаимосвязанных особенностях его функционирования: о специфике дидактических принципов, ставших на этом отделении господствующими, и о его месте в разделении труда между парижскими высшими учебными заведениями гуманитарного профиля.

Сначала – о первой особенности, о специфике преподавания. Как уже неоднократно говорилось выше, общая специфика Четвертого отделения определялась исходной ориентацией на немецкие практики исследования и преподавания. А это означало прежде всего разрыв с «готовой наукой», на трансляцию и воспроизводство которой были нацелены французские учебные заведения. Рассадниками «готовой науки» выступали в первую очередь факультеты словесности. Но не только они. Точно таким же по направленности, только более элитарным и рафинированным рассадником «готовой науки» была Высшая нормальная школа. На фоне факультетов словесности и Высшей нормальной школы Школа хартий, казалось бы, представляла собой альтернативу: она в гораздо меньшей степени была сосредоточена на риторически совершенном изложении материала и в гораздо большей степени – на конкретных архивных разысканиях. Тем не менее сами дидактические принципы, принятые в Школе хартий, сближались со стандартами трансляции, принятыми в сфере «готовой науки». Речь идет прежде всего о стандартах систематизации материала и об общедоступном его изложении. Рельефнее всего эту особенность преподавания, принятого в Школе хартий, сформулировал в своих лекциях профессор этой школы Леон Готье[42] – и сформулировал он эту особенность, прямо противопоставляя дидактические принципы Школы хартий – принципам Четвертого отделения ПШВИ. Об организационных принципах Школы хартий Л. Готье говорил каждый год в своей вступительной лекции. Главный его тезис дошел до нас в изложении Федора Дмитриевича Батюшкова – известного специалиста по романским литературам, который в 1888 году находился в Париже на научной стажировке. Батюшков в этот момент – приват-доцент Санкт-Петербургского университета и направлен Министерством народного просвещения в Париж «для приготовления к профессорскому званию». Выдержки из его отчета о командировке были напечатаны в 1889 году в «Журнале Министерства народного просвещения» под названием «Заметки о преподавании романской филологии и французской литературы в Париже».

Вот как излагает Батюшков, вслед за Леоном Готье, эту противоположность преподавания, принятого в двух школах: