Impossible (СИ)

- Вот и отлично. - улыбнулся Джим. - Тогда я пойду, пока никто не проснулся.

Выглядело хорошо, правда? Джим добился, чего хотел, и вышел оттуда победителем.

Если бы…

- Нет, Боунс, ни в кого я не втюрился, - упрямо возразил он, сфокусировавшись на обеспокоенном взгляде Маккоя; кажется, он долго молчал.

- Не пудри мне мозги, парень, - буркнул тот. - Я не допытываюсь, кто она и как тебя угораздило - мне это дерьмо неважно, а механизм я знаю и так. Слушай, я не эксперт, но просто живи своей жизнью, это единственное, что помогает.

- Ага, - с отсутствующим видом кивнул Кирк; Маккой понял, что его едва ли услышали, вздохнул, проворчал что-то про зеленых мальчишек и углубился в свои дела, отвлекаясь только на то, чтобы найти в новом порядке какую-нибудь вещь.

Джим слепо смотрел в учебник и проигрывал в голове то дерьмо, в которое на самом деле медленно превращались их отношения со Споком в течение месяца. Отношения! Скорее бы уж назвать это связью, а еще лучше - мазохизмом.

Вдохновленный Джим пришел на следующий вечер и получил отпор - раз уж у них «занятия», то пусть это происходит ровно три раза в неделю в определенное время, а еще: «Я выслал на ваш падд специальную литературу по вулканскому языку и культуре, извольте изучить, кадет. Дабы не тратить времени зря, я буду обсуждать с вами прочитанное».

Беседы с ним, впрочем, действительно захватывали, когда он не включал лекторский тон, конечно. Как и всякий вулканец, Спок мгновенно замечал дыры в аргументации или в знаниях; с одинаковым упорством дополнял, исправлял и спорил, если считал нужным. Порой они действительно по два часа обсуждали конструкции новейших космических кораблей, доварповую историю или достоинства клингонского стиля ведения боя. Порой же Спок вел себя как настоящий засранец - спрашивал «урок», каменел рожей и даже чай не предлагал. Хотя в иное время ставил на стол и еду - что-нибудь вулканское, якобы для «более близкого знакомства с культурой».

Офицеры из общежития редко обращали на Джима внимание, пару раз спрашивали, что он здесь делает, и, получив ответ, удовлетворялись. Всем здесь было известно, кто такой Спок, и ничего предосудительного о них даже и подумать не могли.

На «ты» Спок переходил редко, неохотно и преимущественно в постели, а когда его просили, изображал глухого. В постели он немного отмирал, зеленел и трахался с усердием какого-нибудь доварпового механизма: методично, четко, отмеряя в голове, сколько фрикций и для чего нужно. К своему неудовольствию, Джим обнаружил, что Спок предпочитает кончать молча, и назло вулканцу тоже перестал издавать хоть какие-нибудь звуки.

- Я делаю что-то не так? Насколько я тебя изучил, ты склонен демонстрировать удовольствие, сигнализируя партнеру издаваемыми звуками, - спросил он через пару минут.

- Плохо стараешься, - нахально ответил Кирк.

- Позволь уточнить, что именно, поскольку ранее ты реагировал приемлемо, - дотошно уточнил вулканец.

- А меня не возбуждает твое молчание. Тебе пофигу, кого ты трахаешь? Или как? - очень задиристо, но однозначно обиженно бросил Джим.

- Вулканцам не бывает все равно, с кем они вступают в половую связь, - странным тоном после продолжительного молчания ответил тот.

- Ладно. Но хоть как-то сигнализировать, что тебе тоже хорошо, ты можешь? - устало уточнил Кирк.

Чертов вулканец просто непробиваем.

На это Джим не только не получил ответа, но и результат оказался сомнительным: Спок стал благодарить его за «приемлемый половой акт». Это бесило даже больше, чем молчание.

Ему больше не позволялось ночевать в квартире Спока. Ему вообще ничего не позволялось: что-то трогать, кроме посуды и кровати, издавать слишком громкие звуки, задерживаться больше, чем на три часа, обниматься после секса…

Спок, судя по всему, задался целью превратить их времяпрепровождение в то, чем оно было официально - занятия. Спок обучал Джима понимать вулканский и вулканцев; может быть, теперь он и впрямь понял бы кого-то из них, но этого конкретного он не понимал однозначно. Казалось, что Спок и не стремится быть понятым, будто нарочно отгораживаясь, отмалчиваясь и стремясь свести контакт к минимуму. Обидно, учитывая, что мнение Спока от мнения его члена разительно отличалось - ему явно нравилось трахать Джима, как бы он ни пытался это скрыть за каменной рожей и молчанием.

Если бы Джим мог, он взял бы лазерный скальпель и вырезал из Спока правду, но, к сожалению, тут бы и скальпель не помог.

Кое-что очень Джима бесило. То, что несмотря на уже месяц интенсивного и классного секса, личных контактов не менее девяти часов в неделю и, казалось бы, полностью исполненного желания… Ничего не проходило. Маленькая звездочка в груди не гасла, как бы Спок ни охлаждал ее своим поведением. И лучше бы она к херам погасла, потому что это больно, чертовски больно, когда тебя не понимают и не хотят понять.

Может, Споку и было уютно изображать из себя робота, но Джим был живым человеком, которому внезапно даже для него самого захотелось тепла и привязанности.

И вот это - это бесило больше всего.