Импринт

– Ты избил его до полусмерти, – Кинг кладет руку на мое плечо, но убирает ее, когда я напрягаюсь. – Он ничего не скажет.

– Я… не знаю, – приспешник моего отца сжимает ладонью место с отрезанной ушной раковиной, чтобы не истечь кровью раньше времени. – У… нас… есть… только сообщения.

– Достань его телефон, – приказываю я Аарону. – Второй телефон. Он должен быть где-то поблизости. Этот бесполезный.

Мои глаза встречаются с больными глазами охранника, и я улыбаюсь, чем пугаю его до смерти. Он начинает отползать назад, потому что ходить уже не может.

– Ну куда же ты? – я сажусь на пол, прислонившись спиной к стене, и вытягиваю ноги. – Давай подумаем над тем, что я с тобой сделаю дальше. Должен ли я разрезать тебя на куски и выбросить останки в море?

Наш бедный скулящий мальчик бросает умоляющий взгляд на подошедшего Аарона, надеясь на его милость.

– Второй телефон лежал на столе.

Кинг бросает телефон на мои колени, садится рядом и начинает хрустеть костяшками пальцев:

– Как жаль, что я не успел взять с собой клюшку… Она бы так здорово смотрелась, торчащей из твоего бока. Мы хорошо знаем анатомию. А ты, братишка?

Аарон подмигивает охраннику, пока тот забивается в угол, заливаясь слезами.

– Здесь что-то есть? – голос Аарона приглушает тикающий звук у меня в голове, пока я взламываю его аккаунты.

– Да. И он об этом знал.

Имена, пароли, сессии. Он наследил так, что мне даже не приходится напрягаться.

– Иногда я чувствую себя тупым из-за твоих гениальных нейронов. Что случилось после того, как Катерина исчезла?

Мне пришло письмо.

С прядью ее солнечных волос.

Он, блядь. Тронул. Мою. Жену.

И я позабочусь о том, что все причастные к этому будут страдать до конца их ебаной жизни, но сначала мне нужно найти Катерину.

Я на ногах уже двадцать девять часов, из которых лишь пара минут оказалась не окрашена в бордово-красный. Потому что я нашел след.

Набрав сообщение Дамиану, я встаю на ноги и выбрасываю бесполезный кусок металла в окно:

– Устрани беспорядок.

Аарон делает расстроенное лицо:

– Почему ты никогда не приглашаешь меня на свою вечеринку?

– Делай, что я сказал.

Он вскидывает руки в воздухе:

– Ладно-ладно. Только постарайся не угробить всю биржу. Мне еще дороги мои деньги, Сноу.

Я знаю, через какое дерьмо прошел Аарон, потому что сам способствовал его разрешению, но я, не задумываясь, пожертвую чем угодно ради нее.

Это не любовь. Это нечто более смертоносное. Сильное. Поглощающее.

Все мои самые темные желания подчинены этой девушке. Я ослеплен ею. Она нужна мне. Знает она или нет, но Катерина отдала мне свою душу семь лет назад, когда мы еще учились в Шотландии.

С того самого дня, когда она прыгнула в Северное море и без страха заглянула в мои глаза, и до самой смерти. Она моя. Целиком и полностью.

Выпрямившись во весь рост, Аарон нащупывает в кармане еще одну сигарету:

– Я могу поиграть с ним?

Как раз в тот момент, когда он стряхивает пепел на окровавленный пол, я говорю:

– Нет.

– Почему нет?

– Я дал ей слово сделать все законно. Никаких трупов, Кинг.

Как бы сильно мне этого ни хотелось. Но если Катерина волнуется за мою гнилую душу, то я не могу ее расстраивать.

– Ты дал слово. Я – нет. Твой котенок ничего не узнает.

– Еще раз, блядь, назовешь так мою жену и окажешься на его месте.

Аарон смотрит на меня безумными глазами, пока курит сигарету и параллельно борется со своими демонами. Мы выгрызем друг за друга глотки, но у каждого из нас есть нечто неприкосновенное.

Когда Петров присылает мне геолокацию, я сажусь в свой «Астон» и еду на сверхзвуковой скорости, отсчитывая каждую, мать ее, секунду. До Лондона я добираюсь за рекордное количество времени, едва контролируя кровавую пелену перед своими глазами. Кровь бурлит в моих венах огненным потоком, каждая мышца ноет и твердеет от невыносимого желания убийства, но я стараюсь вспоминать запах вишни, сверкающий металл в ее серых глазах, тихий завораживающий голос.

«Если я принадлежу тебе, то ты… принадлежишь мне. Ты принадлежишь мне, Кастил».

Я, блядь, очень стараюсь быть хорошим, малышка. И я постараюсь никого не убить сегодня, но только при условии, что с тобой все будет в порядке.

Дамиан Петров прибывает на место почти в одну минуту со мной, захватив с собой своих людей.

А потом я вижу ее кровь.

Ее кровь. Она повсюду. На ее руках. Под ее ногами. На стенах больницы. На полу. Везде, блядь.

Впервые я ощущаю, как мир уходит у меня из-под ног, как я теряю последнюю тонкую связь с ним.

Впервые я наблюдал, как из кого-то выходит жизнь в руинах моей собственной. Впервые я почувствовал холодный безнадежный ужас. Синие губы, белая кожа, полосы засохшей крови на кистях. Но хуже всего были глаза. Они не открывались, как бы сильно я ни умолял их открыться, как бы сильно я ни целовал ее лицо и ни шептал приказы. Я не мог ни сопротивляться, ни изменить хоть что-нибудь, пока держал умирающую Кэт в своих руках.

Тик-так.

Тик-так.

Тик-так.