Импринт

Выйдя на улицу, я закуриваю сигарету и подставляю лицо под холодные капли моросящего дождя.

Я, блядь, сотру его с этой планеты. Но сначала заставлю пройти через все круги ада – привилегия каждого члена семьи Сноу.

– Нет, я разберусь с этим. Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться до Элгина?

– Два часа.

– Жди в клубе «Дьявол».

– Шотландия отличается от Англии. Ты хочешь разобраться с ним там?

Мои губы изгибаются в ухмылке, пока никотин отравляет легкие. Мой отец ненавидит Шотландию. Разве это не лучшее место для его кончины?

На мое плечо ложится рука и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Чона Хвана. Он сорвался с важной сделки, разгреб все дерьмо и поддержал меня. Даже если он просто стоял рядом и следил за тем, чтобы я никого не убил, пока ждал результата операции. Я никогда не знал, что такое семья, но если это не она, то что тогда?

– Что бы ты ни планировал с ним сделать, я с тобой, Кастил. Как и мы все.

На парковке клиники появляются Аарон Кинг, Блейк Аттвуд и даже рыжий ублюдок Эрик Боулмен.

Я выбрасываю сигарету и убираю руки в карманы брюк, чувствуя, как по венам течет насилие.

Да начнется новая инициация.

Победителей не будет. Выживших тоже.

Примечание:

Абреакция (англ. abreaction); отреагирование; разрядка – термин в психоанализе, означающий повторное переживание травматического события, с целью дать выход избытку сдерживаемых эмоций.

Глава 26 Импринтинг

«…But I set fire to the rain

…Но я подожгла потоки дождя,

Watched it pour as I touched your face

Касаясь твоего лица, смотрела, как он льется,

Well, it burned while I cried

Он обжигал, пока я плакала,

‘Cause I heard it screaming out your name

Потому что слышала твое имя в нем»

Adele – Set Fire to the Rain

Хэтфилд, Англия.

Призрак.

Когда я прихожу в себя, мама держит меня за левую руку, а Мари – за правую. Они выглядят на несколько лет старше своего возраста, особенно мама, по лицу которой безостановочно катятся слезы. Ее горе настолько осязаемое, что воздух заражен до предела.

Я пытаюсь сосредоточиться и вспомнить, что произошло. Мои мысли запутаны, как клубок нитей, а в голове крутится сплошное искаженное месиво воспоминаний. Господи.

Я вспоминаю мелькания света и злой шепот Кастила, бессмысленные фразы врачей и ужасное чувство беспомощности. И тут до меня доходит: похищение. Меня похитили.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать произошедшее. Я закрываю глаза, вдыхаю запах медицинских препаратов и умоляю себя собраться.

Этот кошмар закончился. Я жива, я в клинике. Волна облегчения прокатывается по моему телу, и я делаю глубокий вдох.

– Мама… – мой голос хриплый. Я хочу присесть, но пока это слишком непосильная задача.

– Катя?.. Катя…

Она склоняется, чтобы обнять, и меня тут же окутывает сладких запах ее духов. В груди болезненно колет, а в глазах собираются слезы, но я сдерживаюсь от того, чтобы разрыдаться у них на глазах.

Только попробуй заплакать. Ты напугаешь их еще больше.

– Как ты, Кэтти? – Мари осторожно гладит меня по плечу. – Ты проснулась раньше, чем мы ожидали. Нужно позвать доктора.

Сестра протягивает руку у меня над головой, по всей видимости, чтобы нажать на кнопку вызова медсестры.

Я прокашливаюсь:

– Думаю, все в порядке… Я в порядке. Только…

Онемение в левой кисти впрыскивает адреналин в мои вены, и я начинаю задыхаться. Черт возьми, только не напугай их.

– Что, Кэт? Тебе больно?

Я смотрю на лицо мамы, на каждую морщинку, на каждую слезу и мое сердце разрывается:

– Ничего. Простите, я не хотела, чтобы вы волновались. Я…

– Господи, Катерина, тебе не за что извиняться. Это я должна просить прощения. Я люблю тебя, детка. Мы так тебя любим.

Я впервые вижу Анну Рид настолько разбитой. Под ее красными от плача глазами залегли тени, искусанные губы дрожат. Моя мать всегда была сильной, даже пуленепробиваемой женщиной, но сейчас она кажется такой хрупкой и сломленной. Я хочу обнять ее, утешить, сказать, что со мной все в порядке, но вместо этого мое горло сжимается, и я выдавливаю лишь тихое:

– И я вас люблю…

– Как ты себя чувствуешь, Кэтти? – мама наливает мне стакан воды. – Ты хочешь пить?

Я киваю, принимая из ее рук воду. Мои зубы стучат о стекло, а прохладная жидкость приятно смягчает горло. Что произошло после того, как…? Я смотрю за спину Мари и не нахожу своего пугающего дьявола. Где Кастил?

Мари всегда была слишком проницательной – она следит за моим взглядом и тихо произносит: