Импровиз. Магия менестреля

На противоположном, обрывистом берегу шевельнулись кусты орешника. Сильно затряслись. Не лесные звери точно. Те умеют двигаться в чаще так, что ни единый прутик, ни единый листик не шевельнётся. И верно… Через несколько мгновений из подлеска появился человек. В чёрном камзоле и высоких — в самый раз для верховой езды — сапогах. На поясе — шпага и кинжал. Бордовый берет, из-под которого выбивались светлые, слегка вьющиеся локоны, надвинут низко на глаза. Издалека цвет глаз не рассмотреть, но угадывались едва заметные усики. Молодой, не старше двадцати лет. Его можно было счесть хорошеньким, если бы не перекошенные губы — то ли от брезгливости, то шли от презрения. Какое-то время он постоял, озираясь по сторонам, а потом бросил через плечо пару неслышимых слов. Тут же к нему присоединились ещё двое. В тёмной одежде, без каких-либо отметок, которые могли бы указывать на Дом, которому они служат. Зато при шпагах. Один нёс аркебузу, второй — сошку.

Чужие люди. Вооружённые. В землях Дома Ониксовой Змеи. Кто бы это мог быть? Мысли Реналлы заметались, как испуганные птички в клетке. Сыщики, отправленные герцогиней-регентшей? Наёмники праны Вельмы? Или просто грабители, решившие в преддверии войны половить рыбку в мутной воде? Из Роты Стальных Котов или из армии праны Кларины решили разжиться добром в землях Дома, не связанного вассальной присягой? А может, это разведчики той армии, которую столичная власть выдвигает к границам Вожерона?

— Замрите… — одними губами прошептала Анне.

Очевидно, ей в голову пришли те же мысли.

Не шевелясь и даже стараясь не моргать, они сидели под деревом.

Реналла молилась Светой Пергитте, чтобы их не заметили. Наверное, хорошо молилась. Искренне, от чистого сердца. Чужаки походили вдоль обрыва, переговариваясь и пальцами показывая на дорогу, протянувшуюся вдоль пологого берега. Двое с аркебузой подчинялись юноше, выказывая определённое подобострастие. Он же кричал на них, топал ногами, один раз даже замахнулся кулаком. Чувствовалось, кто здесь пран, а кто — прислуга.

Наконец-то, они выбрали место в густом подлеске. Установили сошку. Юноша в бордовом берете взял аркебузу — ему услужливо зажгли фитиль и насыпали пороха на полку — и скрылся в зарослях. Только чёрный зрачок дула глядел на дорогу. Спрятались и помощники.

— Святая Пергитта, на коленях заклинаю тебя, — беззвучно шептала Реналла. — Укрой меня плащом своим, защити от несчастий и зла, безумия и нищеты… Сохрани мои дни и ночи. Укрой меня, Пергитта Святая…

Страх завладел всем её существом. Кто эти люди? Грабители? Наёмные убийцы? Кого они ждут? Вдруг, человека благородного и достойного? И что тогда остаётся делать, если предупредить его нет ни малейшей возможности?

Тянулись бесконечные мгновения, растягивались каждое в стражу. Рядом хрипло дышала Анне. Наверное, от волнения. Реналла медленно отыскала руку подруги и накрыла её запястье ладонью. Ей самой мучительно хотелось почесать кончик носа. И это доставляло больше страданий, чем страх и затёкшие ноги. Ещё чуть-чуть и смерть покажется избавлением…

С юга послышался стук копыт об плотную землю.

Так и есть — приближается всадник. Его ещё не видно. Но топот становится всё громче и громче. Слышно, что конь бежит рысью.

Но вскоре он показался. Прекрасный караковый жеребец — шкура лоснится, шерстинка к шерстинке. Грива подстрижена и торчит «гребнем». Сбруя дорогая, с серебряными заклёпками.

Некстати всплыло воспоминание — прана Нателла рассказывает, что серебро отпугивает брух и ламий. Или только брух, а на ламий действует добрая сталь? Какие глупые мысли, когда нужно во что бы то ни стало предупредить всадника о готовящемся нападении…

А через несколько мгновений она его узнала. Тот самый юный знаменщик, который посещал их замок вместе с лейтенантом Пьетро альт Макосом из Роты Стальных Котов. Юноша из благородного кевинальского рода. И весьма богатого к тому же.

Как же его имя?

Ах, да! Толбо! Толбо альт Кузанн.

В прошлый приезд он не казался таким щёголем, хотя, несомненно, все представительницы слабого пола и тогда и сейчас назвали бы его красавчиком. Не сговариваясь. Просто такие мужчины всегда нравятся женщинам — утончённый, слегка загадочный и, несмотря на молодость, решительный и привычный к оружию. Это было хорошо заметно даже во время краткого знакомства. А то что юн ещё, так дело поправимое. Юность — единственный порок, который исчезает с годами, хотя люди этого или не хотят. Знаменщик Толбо альт Кузанн повзрослеет, возмужает и все красавицы Кевинала будут падать к его ногам…

Грохнул выстрел!

Над зарослями орешника взвилось облако белого дыма.

Всадник вскрикнул и повалился из седла, хватаясь слабеющими пальцами за гриву коня. Тяжело плюхнулся в пыль. К счастью, ноги кевинальца не застряли в стременах. Караковый взбрыкнул, но потом успокоился и порысил дальше.

На обрыве показались все трое.

Светловолосый юноша швырнул аркебузу в руки помощнику и, сорвав с головы берет, взмахнул им над головой. Даже через реку Реналла услыхала его радостный крик:

— Убил!