Импровиз. Магия менестреля

— А зачем? Во-первых, под моим чутким руководством они приносят какую-никакую пользу королевству, а так начнут пьянствовать и волочиться за юбками. Во-вторых, мне придётся где-то искать других — кто может с уверенностью заявить, что они не будут такими же точно склочными бездельниками, думающими лишь о том, как набить монетами свои карманы?

— Вот как!? — Ланс невольно улыбнулся. — А прана Дар-Вилла все уши прожужжала мне, что на Браккаре каждый подданный его величества Ак-Орра готов жизнь отдать за державу.

— Дар-Вилла? Сухопутный капитан? Много она понимает в настроениях столичных щёголей… Впрочем, иного она и не могла говорить. Знаете ли, пран Ланс, у нас на Браккаре принято не ругать свою Родину перед иноплеменниками. Разве у вас не так обстоят дела? — Старик прищурился. Потом глянул на Снарра. — Поди прочь. Не видишь, благородные праны разговаривают?

Юнга кивнул и, пятясь, покинул комнату. Глаза его при этом оставались выпученными, как у болотного демона. Правда, менестрель никогда не встречал болотных демонов, да и горных тоже, но в Аркайле ходила такая поговорка — что ты вытаращил глаза, как болотный демон?

— Вы хотите мне поведать что-то тайное? — улыбнулся альт Грегор.

— И в мыслях не держал. Но ваш слуга подумает так.

— И что с того?

— Подумав, он обмолвится поварёнку, кухарке или слуге какого-нибудь гвардейца, с которым будет бездельничать на заднем дворе. К вечеру все обитатели дворца будут знать, что старый, дряхлый и больной Нор-Лисс говорил с заезжим менестрелем о чём-то важном. Это подогреет интерес пранов к вам, это отпугнёт некоторых задир, наподобие прана Ак-Нарта, это подтолкнёт кое-кого к беседе со мной…

— Мудро.

— Я играю в эти игры без малого сорок лет. Тут даже если не захочешь научиться. Жизнь заставит.

— А на самом деле — о чём мы будем говорить?

— О всяких пустяках. Например, я хотел бы отвести вас в ту галерею, где висят картины юного Ак-Карра, убитого вашей рукой. Вы же хотели на них взглянуть?

— Не так, чтобы горел желанием… Скорее, это Дар-Вилла настаивала, чтобы я их увидел. Она говорила, что юноша — небесталанный художник.

— Что ж, позволю вам судить об этом самостоятельно. Пройдёмте?

— Конечно! — кивнул Ланс, учтиво пропуская пожилого прана вперёд.

Они зашагали по коридорам. Сегодня они освещались не факелами, а ярким утренним солнцем через узкие окна, больше похожие на бойницы, которые располагались под потолком сводчатого прохода. К слову сказать, в Кевинале, Трагере и Аркайле пускать дневной свет в замки не догадались — они и ночью и днём освещались факелами. Разве что в комнатах знати делали витражные окна.

Менестрель задрал голову, пытаясь разглядеть как выполнены световые отверстия и не нарушают ли они крепость каменной кладки и каким образом их закрывают, когда начинаются дожди или снегопады, и вдруг заметил странный отблеск. Стекло?

Должно быть, его удивление отразилось на лице, как краска смущения на щеках юной праны, услышавший первый комплимент на балу от гвардейского офицера.

— Окна закрыты. Стёклами, — будто невзначай заметил пран Нор-Лисс.

— Такими прозрачными? — воскликнул Ланс.

— Не такими уж и прозрачными, если присмотреться. Вы когда-нибудь интересовались, каким образом стекловары на материке добиваются, чтобы стёкла в витражах были разного цвета?

— Зачем это мне?

— Чистого любопытства для.

— Я не настолько любопытен.

— То есть достижения науки вам безразличны.

— Можно сказать так. Но чтобы поддержать разговор, я поинтересуюсь у вас — как?

— Очень просто. Чтобы получить зелёный цвет добавляют железный купорос…

— Железное что?

— Соль такая. Но ею нельзя пользоваться, когда печёшь хлеб или варишь похлёбку.

— Почему нельзя?

— Похлёбка зелёная будет, — прищурился старик. — Право, вы как ребёнок, пран Ланс. Ядовитая соль. Неужели начала алхимии вас тоже никогда не интересовали?

— Сидел я в подземелье герцога Лазаля… Вернее, уже даже не Лазаля, а Гворра… Тоже нет, Гворра ведь к тому времени убили.

— Вы ведь его и убили?

— Как бы не так. Я хотел бы, возможно, но не в переулке. Если бы я хотел убить Гворра, я бы вызвал его на поединок… Так вот, когда я сидел в подземелье герцогского замка в Аркайле, со мной вместе тюремную похлёбку ел один алхимик. Прозеро. Но он ничего такого не рассказывал.

— В Аркайле алхимиков сажают в тюрьмы? Что за варварство! — Нор-Лисс с негодованием покачал головой.

— Он сидел за убийство, если мне не изменяет память.

— Как интересно! Обязательно расспрошу о нём подробнее. Но позже, когда у вас найдётся свободное время.

— Думаю, у меня его будет больше, чем мне хотелось бы, — пожал плечами Ланс. — Но вы не договорили о цветном стекле.

— Ах, да! Простите старика! Для того, чтобы стекло получилось зелёным, добавляют железный купорос. Чтобы синим или голубым — медный. Немного серебра сделает стекло ярко-рыжим, охряным, а малая толика золота — карминно-красным.

— Познавательно.