Импровиз. Магия менестреля

Ещё через несколько шагов в голову пришла совсем уж крамольная мысль. Может, правильно, что он не успел ничего рассказать? Он ведь жил не в каменной башне, высотой в сотню брасе[1], как принцесса из старинной сказки. Находясь среди людей, трудно не заметить, что жизнь в Аркайле после смерти его светлости Лазаля ухудшилась очень и очень. Поставки продовольствия, как по суше, так и по морю уменьшились не только из-за непонятной позиции, которую Леаха заняла в отношениях с правителями соседних держав, но и совершенно загадочные поборы, которыми обложили как своих, так и приезжих торговцев. Как следствие, столица, ещё толком не оправившаяся от затяжной зимы с замёрзшим морем, снова испытывала затруднения со всем необходимым. Цены росли, ремесленникам стало труднее сбывать свои изделия, многие из купцов пошли по миру, а простолюдины те вообще сидели впроголодь. Стоит ли упоминать, что тут же возросла преступность. Раньше в портовом квартале могли зарезать за пару серебряных монет, а сейчас — за десяток медяков. Увеличилось число нищих на паперти — увечных, больных, а то и попросту лицемерно притворяющихся таковыми. Ушли из Аркайла акробаты и жонглёры, фигляры и маги-музыканты послабее, из тех, что развлекали людей на улицах и площадях. Правители уже несколько раз задерживали жалование городской страже.

Пран Гвен догадывался, а вернее, был совершенно уверен, что если в державе кто-то беднеет, то кто-то обязательно богатеет. И кто мог богатеть нынче в Аркайле? Только семейка альт Кайнов и приближенные к ним Дома. Среди остальных дворян зрели возмущения, которые пока что братьям-толстякам удавалось пресекать в зародыше, объясняя, что жизнь в герцогстве никак не может наладиться из-за того, что Дома Сапфирного Солнца и Бирюзовой Черепахи вздумали злоумышлять и пустили слух о новом наследнике престола. Мол, торговые обозы идущие из Кевинала там задерживаются и служат усиленью местных домов. Так же регенты обвиняли Трагеру и Унсалу, что они играют на руку бунтовщикам, используя раскол в Аркайле для усиления собственного влияния и обогащения за счёт несчастных подданных Айдена. Но ничего, вещали попеременно, то Шэн, то Льюк, скоро наладим дружбу и торговлю с Браккарой, заживём лучше прежнего. От том, что в Аркайле всякий знает — где браккарец поп олю прошёл, там ни одна ворона не найдёт и зёрнышка, — бароны умалчивали. Должно быть, самая обычная забывчивость, вполне простительная при таком количестве дел, которые они взвалили на себя во благо герцогства.

В сравнении с ним прижимистый и суровый пран Родд альт Ставос, глава Дома Серебряного Барса, выглядел правителем, о котором стоило мечтать. Прану Гвену он даже слегка напоминал герцога Лазаля. И не только ростом, худобой и подагрическими суставами. Альт Ставос оставался одним из немногих глав Великих Домов, которые помнили о чести, награждали за преданность, а не за предательство, чтили воинскую доблесть и отвагу, понимали, что купцам и ремесленникам нужно оставлять хоть немного заработанного, чтобы они развивали своё дело. Конечно, он тоже хитрил и искал выгоду, как и все остальные праны на обоих материках и островах, но делал это изысканно, легко и виртуозно, как ведёт поединок опытный фехтовальщик. Не только победы ради, но и красоты для.

Конечно, Дом Серебряного Барса не имел никаких прав на престол и, если бы они в открытую высказали свои претензии, в Аркайле началась бы междоусобица. В старину подобные войны происходили и не раз. Они уносили сотни жизней благородных пранов и тысячи — простолюдинов. Это только тех, кто уходил в аркебузиры, пикинеры, арбалетчики и прочие войска. А сколько умирало черни из-за голода, ведь в войну не разгонишься пахать, сеять, жать, сколько сгорало в домах при штурмах городов, погибало в деревнях, которые зачастую стирались с лица земли, не смог бы подсчитать даже самый именитый учёный-арифметик, живший триста лет назад на островах Айа-Багаан, по имени Мухтум алла Белькази, по имени которого даже науку о числах и действиях с ними назвали «мухтуматика». Поэтому открытую битву за герцогскую корону пран Гвен не приветствовал однозначно. Но точно так же не стремился к ней и пран Родд альт Ставос. Но у него, выражаясь языком картёжников, был в рукаве козырный туз. Невестка, то бишь законная супруга его сына Эйлии.