Импровиз. Надежда менестреля

Я ощутил ненужную свободу вдруг,

Покинув столь желанную тюрьму.

И улыбнулась мудрая природа:

«С судьбой бороться надо самому.

Пройдут дожди, промчится непогода

И звезды вновь осветят полутьму».

Когда же они уберутся? Отвлекают, не дают сосредоточиться…

— Погода меняется, — проговорил Махтун.

Ланс не ответил. Он не собирался поддерживать любезную беседу с похитителем.

— Ветер усиливается, — в тон капитану отозвался шкипер. — Если будет так продолжаться, то мы достигнем берегов Калвоса уже послезавтра.

— Вы не могли бы поболтать в другом месте, почтенные праны? — сквозь зубы ответил альт Грегор. — Не видите — я музицирую?

— Неземная красота вашей музыки, о несравненный пран Ланс, — немедленно зачастил Эльшер, — не позволяет нам пройти мимо. Мы просто вынуждены склонить ветви своего внимания к роднику вашего таланта.

— Ну, так слушайте молча.

— Увы, пран Ланс, — вмешался Махтун. — Наши трудности, возникшие несколько дней назад, никуда не деваются, а лишь усиливаются.

— Сколько можно! — Менестрель резко оборвал магический поток. Флейта жалобно загудела на одной ноте и стихла. — Вы, кажется, всеобщего языка не понимаете. Может вам повторить то же самое, но по айа-багаански? Я, конечно, половину слов, что знал, уже забыл, но могу попробовать! — Он поднялся на ноги и сунул инструмент за пояс.

— Благодарю вас, пран Ланс. Мы отлично понимаем на всеобщем языке. Даже пишем и читаем на нём.

— Тогда я не понимаю, в чём ваши затруднения? Ещё раз повторить? Я ничем не могу вам помочь!

— Как знаете, пран Ланс. Я не зря сказал о Калвосе. Это тагерский остров. Только скорость браккарской каракки больше нашей. Возможно, нас возьмут на абордаж гораздо раньше.

— Я знаю о Калвосе всё, — грустно улыбнулся менестрель. — Если помните, я сражался в проливе Бригасир.

— Ещё бы мне не помнить. Вы же понимаете, я знаю о вас всё.

— Тогда не отчаивайтесь, капитан! В Трагере у меня много друзей! И они ненавидят барккарцев так же, как и я. А может быть, гораздо сильнее.

— Только по итогам той войны Трагера платит контрибуцию Браккаре. И пиратские суда северян делают что хотят в прибрежных водах и на островах близ Трагеры.

— На островах вряд ли. Нет у них такого права.

— Хотелось бы верить.

Ланс задумался ненадолго и воскликнул:

— А попробуйте выброситься на прибрежные скалы! К северному берегу Калвоса вы всё равно не пристанете — там сплошные шхеры и «бараньи лбы». Пока браккарцы будут высаживаться, у нас будет время уйти вглубь острова и попробовать сдаться на милость коменданта одного из трагерских фортов.

— Разбить «Бархатную розу»! — Вскричал шкипер, выкатывая глаза. — Да ни за что!!! — Он затряс головой и замахал руками, пытаясь дать понять, насколько возмущён столь крамольным предложением.

— А вы хитрец, пран Ланс, — прищурился Махтун, который владел собой гораздо лучше. — Трагерцы — ваши друзья. Когда вы к ним попадёте, мы поменяемся местами. Мы станем пленниками, а в обретёте свободу.

— Ну, почему же сразу пленниками. В Трагере принято благородно обходиться с потерпевшими кораблекрушение. Даже с уроженцами южных островов. Там только браккарцев не слишком жалуют.

— Но вы не возражаете, что рассчитываете таким образом освободиться?

— Конечно! Ведь не велика тайна, что я сплю и вижу, как бы мне от вас вырваться.

— Спасибо. Честно.

— Так я и раньше особо не скрывал своих желаний. Добавлю, что могу за вас замолвить словечко в Трагере. Скажу, что вы — мои друзья. А я ведь могу и совсем другой отзыв о вас дать.

— Вы так рассуждаете, будто «Бархатная роза» уже пробила борта о прибрежные скалы!

— Не скалы, так браккарские ядра… — Альт Грегор пожал плечами и развернулся, намереваясь идти в каюту.

Разговор его порядком утомил. Почему два народа, считающие себя самыми ловкими и ушлыми, обитают именно на островах? Или это, наоборот, жизнь вдали от материка и необходимость большую часть жизни заниматься делами купеческими, накладывает на людей такой отпечаток? Они думают, что могут обвести вокруг пальца любого, живущего не на их кусках суши посреди океана. Считают остальных за дурачков. Ну, например, та странная игра, которую Махтун ведёт с ним, Лансом альт Грегором, ничем иным объяснена быть не может. Доколе они будут его уговаривать сделать то, что сделать ему не по силам?

— А чего вы боитесь больше? — Вдруг спросил капитан. — Мне вдруг пришла в голову мысль — лягу в дрейф, спущу ялик и отдам вас пране Дар-Вилле тёпленького. В обмен на право беспрепятственно добраться хотя бы до Эр-Трагера, а потом, если повезёт, то и до Айа-Багаана. Что скажете?