Импровиз. Надежда менестреля

В подобном положении только самоуверенный глупец способен раздавать обещания и хвататься за совершенно незнакомую работу. Впрочем, такое случается не так уж и редко. Когда наблюдаешь за движениями опытных фехтовальщиков со стороны, кажется, что нет ничего проще. Красиво, точно, напоминает танец. И новичок думает — а что тут такого? И я могу взять шпагу в кулак, изысканно оттопырив мизинец. И я могу принять красивую позу, а потом стремительно уколоть противника. И берёт, и оттопыривает, и принимает, и даже пытается колоть. А после, зажимая ладонью кровь, хлещущую из колотой раны, или пытаясь удержать вываливающиеся из живота кишки, недоумевает — что у меня не получилось, что я сделал не так? Всё было так просто…

Поэтому на повторный вопрос капитана, менестрель предпочёл состроить недоумённую гримасу.

— Знаете ли, алхимики порой выдумывают такие штуки… Мне довелось с одним посидеть в темнице, так он создал пушечное зелье, сильнее пороха в сотни раз. Одной щепотки хватило, чтобы разнести по камню дом в Аркайле.

Любой шпион после такой новости вцепился бы в Ланса, как пёс в горло подраненного оленя, но Махтун, погружённый в свои мысли, просто пропустил слова менестреля мимо ушей.

Он махнул рукой и побежал с квартердека, на ходу поливая отборной бранью растерявшихся после выстрела матросов. Вскоре команда заработала, как единое целое, разворачивая брасами[1] несущие паруса реи. Понаблюдав за их стараниями, Ланс вздохнул и отправился к себе в каюту. Поджидавшие у нижней ступени трапа голлоанцы потянулись следом, как собачки. Менестрель не удержался и похлопал себя по штанине, подзывая верных стражей держаться ближе. Но ни один, ни второй и бровью не повели, показывая прекрасную выучку. Настоящий охранник не должен отвлекаться на мелочи или поддаваться чувствам, чтобы не утратить бдительности. Хотя, вполне возможно, они просто не поняли его жеста. Если ли на Голлоане собаки?

В каюте, альт Грегор завалился на койку не снимая сапог. Вначале хотел поиграть на флейте, но настроение было безнадёжно испорчено, а в таком состоянии он не любил тянуться к магии. Второй мыслью было почитать стихи Дар-Шенна по кличке Злой Язык, но для этого пришлось бы встать и разжечь плошку с китовым жиром — тучи нависали над океаном всё ниже и ниже, наваливаясь на фелуку, как толстое одеяло. День неожиданно для всех, а может и для самого себя, превратился в сумерки. Разбирать стёршиеся от времени литеры на желтоватом пергаменте решительно невозможно. Да и помнил он четверостишия уже почти все. Наизусть, как хороший ученик-маг музыкальную пьеску, которой его пытали месяц кряду. Вот, например:

В краю суровом море бьётся об утёсы.

В краю далёком летом — гнус, зимой морозы,

Но я стремлюсь туда всем сердцем, всей душою,

Ведь там живёт звезда моя, Принцесса-Грёза.

Дар-Шенн, конечно, имел в виду оставленную на Браккарских островах возлюбленную, но сейчас Ланс воспринимал строки совершенно по-другому, стремясь, пусть и на юг, но в дальний путь, чтобы отыскать самую чудесную девушку Аркайла. Уже сейчас можно предположить, что дорога окажется не из лёгких, да и последующие за ней поиски обещают быть трудными. Но когда Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы пугался препятствий на пути к цели? «Никогда». Именно это слово начертано на гербе его Дома и высечено в сердце, словно на гранитном монументе.

После недолгих раздумий, менестрель вытащил из-под подушки портрет Реналлы и рассматривал его, пока окончательно не стемнело. Где-то вдалеке сверкнула молния, после долгой паузы — не меньше пары тактов — прогрохотал раскатистый гром. Тугие струи ливня, хлеща по палубе, выбивали прихотливый ритм, похожий на зажигательную пляску кринтийцев. В приоткрытую дверь потянуло прохладой, у порога скопилась лужица. Ланс хотел было позвать Пунга или Вонга (чья там очередь стеречь его?) под крышу, но передумал. С какой радости ему переживать за голлоанцев, не считающих его за человека? Пусть Махтун сам беспокоится о здоровье своих цепных псов. А Ланс понаблюдает со стороны. Даже если и капитана фелуки свалит простуда, он плакать не станет. Хотя не свалит, не успеет. Браккарцы полны саамы серьёзных намерений и не оступят. Разве что только дождь и темнота помогут «Бархатной розе» ускользнуть от погони…

Под эти мысли маг-музыкант уснул.