In medias res

Любая ерунда может вырасти в проблему. Проблема стульчака: сломалась – довольно-таки ненадежная! – деталь. Запасных – не предусмотрено. Иду в ДЛТ, – таких стульчаков уже нет. Даже отдел, в котором они были, закрыт. Иду в Гостиный. Стульчаки есть. Спрашиваю у продавщицы, пожилой женщины, – как быть? Показываю сломанную деталь. – А что я могу поделать, простая продавщица? – Но ведь товар явно недоброкачественный, а запасные части к нему отсутствуют. – Мы продаем то, что нам поставляют. – Но вы же должны бороться за качество, писать рекламации… Смотрит на меня, как на идиота. Пытаюсь зайти с другого края. – Что же, написать вам сочинение? – Какое сочинение? – Ну, в книгу жалоб… Никакой реакции. Потом – вялое: Поговорите с заведующей. Она в кассе. – Так она сейчас не будет со мной и разговаривать, раз она в кассе, за работой. – Тогда стойте, ждите. Скоро вернется кассирша. Заведующая ее подменяет. – Мне некогда. Давайте, я уж куплю новый стульчак. Только где гарантия, что он опять не сломается через два дня? Принесите комплект. – Подождите!.. Идет, говорит с заведующей. Затем берет коробку и уходит в заднюю дверь. Выглядывает, зовет меня. Раскрывая коробку, вынимает пакетик с деталями, перевязанный веревкой. Веревка очень долго не развязывается. А здесь, на юру, – сквозняк. Холодно. Наконец, все же, развязывает пакетик, достает нужную деталь. – Где Ваша, сломанная? Я даю ей сломанную. Она мне – целую. – Спасибо!.. Я что-нибудь должен? – Нет! – Что же Вы будете делать? – Очень просто – вернем как некомплект. – Преогромное Вам спасибо! И – ухожу поспешно, как будто с чем-то украденным, как будто виноват в чем-то. Это чувство, видно, возникает оттого, что человек проявил – необязательную! – доброту и слабенькой своей добротой словно бы смазал непроворачивающийся механизм. И он шевельнулся…

* * *

Неужели любое деяние двулико? И борьба за правду – тоже самоутверждение. Жест – дабы тебя заметили, Именно тебя, а не кого-нибудь другого. Ведь в любой публичности есть поза. Игра перед аудиторией и перед самим собой. Стремление доказать самому себе, что ты нечто значишь. И это отравляет чистоту помысла, когда он становится деянием… В наших общественных баталиях, в наших словесных ристалищах – странно это ощущение победы, торжества над кем-либо. В нем есть привкус греха. – Грех победы?..

* * *

Нехватка тепла, внимания… И не от ощущения ли непризнанности, ущемленности проистекает стремление «заявить о себе»? Редкий человек способен оставаться правым «в самом себе». Ему необходимо, чтобы люди признали его правоту. Но приобретая активность, выплескиваясь во вне, правота оказывает давление на другого человека. Возникает спор, конфликт. В основе его – жажда душевного родства, подобия, встречающая нередко реакцию отторжения. Ибо контакт проясняет не столько сходство, сколько – различия. И за веселый хмель общения расплачиваемся тяжелым похмельем разобщенности…

И всё же, – ищем отзыва, отзвука.

* * *

А разве не случалось, что ты оказывался плохим именно из-за своего стремления быть лучше, чем ты есть на самом деле? Брал на себя обязательства, которые, как выяснялось, выполнить не мог. И тяготился ими, попав в рабство к ним, а в корне – к собственному обольщению самим собой. Уж больно хотелось быть и хорошим, и добрым. Потом – тебе же и было от этого плохо. Но если бы ты вел себя иначе, было ли бы сейчас тебе лучше?.. Едва ли…

* * *

Попробуй не простить, когда просят прощенья. – Примешь на душу грех и будешь казниться им. Но, прощая, – обретаешь как будто нравственную победу; и это – тоже соблазн! Постарайся не вкусить даваемого тебе превосходства, которое, возвышая тебя, унижает прощаемого! И этого уже он не прощает тебе…

* * *

Опять мысленно обращаюсь к Асе.

Может быть, то, что случилось с тобой, что тебе пришлось претерпеть, учит меня бесстрашию? – Чтобы я шел навстречу судьбе, как ты, читавшая стихи, когда тебя везли на очередную операцию.

* * *

«Не лезь на рожон!» – давняя житейская мудрость. Но правильная – до поры, до известного предела. Смотря – из-за чего. По пустякам – пижонство. Но если нашел для себя главное… Тогда то, что ты вышел вперед, то, что стал мишенью для побиения камнями, дает тебе право на Слово. Твоя незащищенность – золотой запас, обеспечивающий его праведность.

* * *

Лидия Яковлевна Гинзбург как-то дала почитать мне эссе, где проводилась своя классификация человеческих типов. Оно было очень интересным. Однако один момент вызвал мое недоумение: «А куда же, – спросил я, – попадает тип Христа?» Лидия Яковлевна усмехнулась, что-то пробормотала, но так ничего внятного и не ответила. По-видимому, Христос ею просто не принимался во внимание, не брался в расчет. – Очевидно, как явление заведомо аномальное…

А Гена Порховник, мудрейший адвокат, восклицал: «Кто такой Христос? – Шизик! Клиника! Вот эти идейные шизики – и опаснее всего! Предпочитаю прагматиков, циников! Они хоть видят очертания реальности…

* * *