In the Deep

– Когда-нибудь расскажу, как обмануть самую хитрую разведку, – сказала Кацураги и открыла двери. – Я в рубке. И можешь называть меня «Мисато-сан». В коридоре свет был приглушен, там маялся размазанный силуэт металлопода, он рад был даже хоть честь отдать, лишь бы не торчать и не бездельничать. А потом дверь встала на место, и я осталась одна. Я улеглась на диван. Прозрачный потолок кое-где вспыхивал последними огоньками сражения, и мне выпало любоваться им вот отсюда. Мягко, на языке – горечь треклятого кофе, в голове – хитрые комбинации замудреной имперской политики и стратегии. Я улыбалась. Какая-то часть меня хотела быть звездным рыцарем и мстить за людей, которые рисковали собой, охраняя опасную червоточину. Это была моя замечательная часть, она познакомила меня с Синдзи, эта часть меня выгрызала победу у баронианцев, у мутировавших ученых с «Ируила», у девочки-солнышка. Мне нечего было делить с этой собой, не на что было обижаться. А вот другая часть меня… Другая часть меня слушала Кацураги, выдерживала ее экзамены. Другая часть меня никак не отреагировала, когда Мисато-сан упомянула захват «Сегоки». «Ясима», противоторпедная спираль. Его Тень. Друзья. /"Простите меня"/. Срочно надо с кем-то поговорить, решила я. Надо просто посмотреть кому-то в глаза. Кому? Мане? Еще чего. Я заняла ее место – прочно и всерьез, теперь я любимица Мисато-сан, которая разрешила называть себя «Мисато-сан».

Ученики не бывают бывшими, а вот фавориты – о да. Осталось только приложить усилия и всего лишь выжить в самоубийственной миссии. Каору? Гм, смешно. Синдзи? Пожалуй, стоит. Я приложила пальцы к губам. Просто разговаривать с ним мне не хотелось. От его тепла я бы не отказалась, от его внимания, от поцелуев… И – стоп. Хватит.

Короче, не пойдет. Видеосвязь с обормотом меня точно не порадует. Я обдумала эту мысль, встала и пошла в рубку. В конце концов, осталось меньше часа до прыжка в Закат, а корабль еще не проверен. *** Обломки были повсюду. Флот зачистил местность от дронов и крупных остатков фортов, но с медленно перемещающейся мелочью ничего не мог поделать. Пластик, металлорганика, металл, металл, металл… Обломки были мертвы – безнадежно и без вариантов, словно никогда и не было людей здесь. Я не любила вот такие кладбища, а есть ведь любители разбирать уничтоженные станции и взорванные корабли. Чертовы некрофаги.

– «Сангоки», – позвала Мисато-сан. – Приказ. Всем родственникам служивших на станции «Фойершельд» обеспечить продвижение в гражданстве. Материальная компенсация по второму тарифу.

– Принято, войд-коммандер. Даже так, удивилась я. Кацураги оказалась из этих: «Всем выжившим выпивки, всем погибшим награды». Неожиданно.

– Я оттрубила три года на станции «Химера», – сказала Кацураги. Черт, а я уже привыкла, что она так запросто лазает мне в голову.

Начать, что ли, мыслить неординарно. Обломки кружили вокруг, искрили от столкновения со щитами, и черепашья скорость начинала серьезно бесить, а пристроившиеся в хвост фрегаты давно уже раздражали своим молчанием, и все острее ощущалась совсем близкая червоточина.

– Ну, вот и… Поле руин раздалось в стороны, и как я заметила моргнувший кусок алюмопласта – даже не знаю. Ангел-хранитель, не иначе. Припозднился ты, крылатый.

– «Сангоки»! Синхронизация! Торпеда вынырнула из ниоткуда прямо в полусотне метров от щитов, и раскрывшийся стелс-бомбер не намеревался останавливаться на достигнутом. Цифровое копье канала синхронизации летело в меня, и я на трех языках молилась, чтобы успеть, и, видимо, мне не хватило чего-то. Наверное, проклятой кармы. Копье вздрогнуло и исчезло, а вместе с ним задрожал агонизирующий корабль. Мой скафандр мгновенно отрастил шлем, я захлебнулась холодным воздухом, и развернулась, чувствуя, как исчезает искусственная гравитация. Рубку позади ложемента разворотило: взрыв сместил первую установку гразера ПРО, которая в падении смяла переборки, как бумагу. Войд-коммандер сидела у консоли, сжимая ладонями колени. Ног ниже колен у нее больше не было – они остались где-то в месиве ее бывшего командирского кресла. Броня корабля зарастала, фрегат пытался нагнать воздух в раскуроченную рубку, я слышала десяток источников характерного свиста. Не успели, совсем чуть-чуть. Я села около Мисато-сан.

– Медотсек около гразерной установки, – спокойно сказала женщина.

– Верно? Я кивнула. Именно там. Был.

– Аска, тебе надо запустить ATF.

– Но…

– Стелс разделают, даже если он не один. Главное – запусти поле. Кацураги очень быстро бледнела, а у меня даже кровеобразующих не было: аптечку тоже размолотило, и вообще все размолотило, и я, наверное, родилась в сорочке. Два мои корабля убиты прямым попаданием в рубку, два фрегата, а я – а я вот она, жива и в последний путь провожаю свою несостоявшуюся наставницу.

– Диагностику «дырокола»… – слабеющим голосом сказала Кацураги.

– И сними вероятностную логику. Давай, давай…

– Логику? Что это?