In the Deep

Чернота и все?"/ Меня волокло вдоль целой серии черных вспышек, меня волокло в боли, с меня срывало ту самую сорочку, в которой я родилась, космос трещал, надрываясь от такого чудовищного напряжения, а я все тянула и тянула на себя странное одеяло – одеяло невероятных вероятностей. И – вот оно. Аска недоумевающе вертела головой в рубке абсолютно целого фрегата, Аска смотрела на сходящие с ума приборы и ничего не понимала: она ведь уклонилась в самый-самый распоследний момент, она смогла, а значит – мне нужна именно эта я. Моя единственная выигрышная комбинация. Колода карт с хрустом сложилась, вызывая знакомое ощущение чудовищного пресса. Тысячи Асок вихрем летели в меня – с искаженным от боли лицом, изумленные, восторженные, перепуганные. Нескончаемая череда вероятностей возвращалась к подмененному исходнику. Раненная я. Проигравшая я. Мертвая я. Хуже всего была мертвая. Или нет, вру. Хуже всего была та, трусливая и задыхающаяся Аска, которая так некстати вспомнила о боге, о спасителе, о своей жизни. Гори ты в аду, трусливая трагичная дура. Или нет, не так: лучше иди ко мне, в меня. Копье развеялось над моим лицом, втянулось в порт под нормально освещенным потолком, на моем лице не оказалось шлема, и я была отчаянно жива. /"Мать твою, давай мы это просто забудем, хорошо?"/ Я поднялась с ложемента. На радаре кого-то добивали в две «линейки», кто-то весело горел, отметила я между делом. Больше всего мне хотелось обернуться. Сразу и рывком, чтобы одним махом избавиться от страшного вопроса.

– Аска, я не чувствую ног. Кацураги сидела под своим креслом и массировала голени. Голени были на месте, но вот так захочешь – не раскорячишься. Я подошла к ней, ухватила под руки и усадила на место. /"Тяжелая вы, Мисато-сан,/ – думала я. – /Тяжелая и взмокшая"/. Бисеринки пота на лбу, мокро в подмышках – карманный стратег панически боялась инвалидности, хотя бы и временной.

– Что ты сделала? Я отключилась… Женщина посмотрела мне за спину. «Сангоки» получал входящие вызовы: флагман зввали сразу три корабля, все три фрегата, завершив бой, шли ко мне. Целы все трое – и слава небесам. Сейчас отвечу.

– Вы приказали снять ограничение вероятностной логики. Я запустила ATF в этом режиме.

– Я? Но… – Мисато-сан замолчала, а потом кивнула сама себе. – Что произошло? /"Как бы вам так…"/

– Стелс-бомбер почти уничтожил «Сангоки»… Взрывом рубки вам отрезало ноги, – добавила я. Кацураги все еще сжимала ладонями колени, будто боясь, что тех нет на месте. Если Мисато-сан и изменилась в лице, то Инквизитор Сорью этого не заметила.

– Понятно. Хорошо, принимай вызов. И помоги мне добраться до медотсека. Я оглянулась уже от пульта связи:

– Вызовите кого-то из десанта, быстрее же будет. Кацураги, массируя колени, запрокинула голову:

– Вне рубки на «Сангоки» никого нет. Это было как, знаете, вам возле уха открыли баллончик с охлаждающей жидкостью: пшшшш – и мороз по коже.

– Что?!

– Ты слышала. Вообще, очень странно, что ты перетащила в эту вероятность меня. Маг и волшебник Аска Сорью, подумала я. Спешите видеть. Я смотрела на невидимую червоточину, слушала ругань спешащих на выручку капитанов имперского флота и улыбалась. /"Если Предвестия не уб//ь//ют //меня //одним ударом, я очень сильно их огорчу"/. ***

– И как это выглядело? Синдзи помялся, подбирая слова, а потом вздохнул:

– Н-не могу описать. Как обычный режим п-продвинутой тактики, только каждая копия б-быстро мерцала и менялась. Н-ну, то есть… Я потерла глаза:

– Ладно, не напрягайся так. Словарный запас лопнет. Обормот кивнул и затих. Связь все работала, мы все висели все вчетвером у самой червоточины, а вокруг шныряли корветы обнаружения.

– Д-десанта больше нет?

– Что? А, да. Магия «дырокола», – я щелкнула пальцами. – Могу разрушать будущее и строить города. На самом деле это пугало меня до одури. Вот ты есть, а вот кто-то уже вышвырнул тебя: пшел, дескать, вон из этого варианта вселенной.

Галактика, как известно, очень жестока, но это… Это, по-моему, уже слишком. Погибнуть в бою – одно, а исчезнуть потому, что кто-то перетасовал варианты развития событий – другое.

– Т-то есть, ты свободна? – настойчиво спросил Синдзи. А, вот куда он гнет. Безногая Кацураги против Инквизитора – это очень и очень хорошо предсказуемый бой. Только вот ведь беда какая:

не будет боя.

– Свободна. Куда ты меня пригласишь? Зря я тебе троечку за лицо ставила все время, зря. Очень сейчас живописная смена выражений получилась: «не понял», «все равно не понял», «а-а-а!», «расстроен».

– Значит, нет? Ну вот что за человек? Может, мне еще сказать, что я его даже такого люблю?

– Нет, Синдзи.

– И почему? Я вздохнула, ища, как бы так выразиться. По всему получался какой-то дурацкий супер-геройский пафос, вроде как я иду умирать за всех и каждого, во имя человечества, и чтобы знамена развернуты, и мой путь под моими ногами… Аминь, дрянь-то какая, а?

– Я тебе уже сказала. Иначе нельзя.

– Да почему нельзя?! А ты опасный сукин сын, канлереныш! Я почувствовала, как щекам становится ай-ай как горячо.