In The Morning (ЛП)

— Не важно, что я думаю. Я был на той стороне, которая проиграла, — он изо всех сил попытался пожать плечами, но это выглядело как странный спазм. — Как бы то ни было, твои друзья не согласны с тобой, Грейнджер. И они думают, что у меня еще много крови, чтобы пролить ее.

— Сейчас я вылечу твой нос, — быстро сменила она тему, стараясь не зацикливаться на его словах. Для собственного спокойствия она решила, что лучше не выяснять, кто это с ним сделал. Если только она не была готова сражаться за честь Малфоя (а она не была), она мало что могла сделать с той информацией, которую получила бы. Оно того не стоило, во всяком случае, пока.

— А потом ты уйдешь? — спросил он, хмыкнув и слегка дернув уголком губ.

Не отвечая ему и не давая никаких дальнейших предупреждений, Гермиона исправила его нос опытным эпискеем, заживив для верности разбитую губу и ушибленный глаз. И к его чести, она поняла, что этот легкий визг был скорее от удивления, чем от настоящей боли. Она не могла не заметить большой разницы между этим трезвым Малфоем и плаксивым мальчишкой, каким он был, когда получил царапину и удар на третьем курсе.

После минутного тщательного обдумывания она также очистила его лицо от крови, хотя и решила оставить его рубашку все еще запачканной, так как в конце концов они не были друзьями и ей было все равно, что он ходит в своей одежде, как на месте убийства.

Он даже не потрудился поблагодарить за исцеляющие чары, и, судя по тому, как он все еще хмурился и отказывался открывать глаза, она знала, что он никогда не признает ее усилий помочь.

Тем не менее, ее кровоточащее сердце все еще пело о сострадании и прощении (две вещи, в которые она начинает верить, это то что Малфой действительно не заслуживал, если и дальше собирается продолжать вести себя как придурок), и она хорошо знала, что он не присутствовал ни на одной трапезе в Большом зале, если подумать, то в последнее время стол Слизерина был, безусловно, самым пустым из всех факультетов, и было болезненно очевидно, что Малфой не заботился о себе так, как должен.

Сначала она подумала, что он просто избегает сплетен и приглушенных разговоров, которые, казалось, следовали за Малфоем, куда бы он ни шел. Но теперь, когда девушка увидела его в таком состоянии, она не могла не задаться вопросом, может быть, он не ел, потому что чувствовал угрозу.

— Оставайся здесь, я принесу тебе поесть, — вздохнула она, решив, что если она уже начала заботиться о нем, то может пойти до конца.

— Милый Салазар, с каких это пор ты превратилась в ворчливую бабушку? — рявкнул Малфой со смехом, не обращая внимания на ее размышления.

— Я все равно собиралась на кухню, — солгала она, вставая со своего места. — Это не проблема.

— Так вот почему Уизел так любит тебя? — в его голосе прозвучала странная горечь, и он пробормотал так тихо, что, казалось, не хотел, чтобы она это услышала. — На самом деле нетрудно понять, за что он тебя любит. Меня совершенно сбивает с толку другое.

Она развернулась и практически побежала на кухню, чтобы просто пойти за едой и остановить себя от раздражения (особенно учитывая, что Малфой, вероятно, дразнил ее нарочно).

***

— О, ты все еще здесь! — она была искренне удивлена, увидев, что он все еще сидит на том же месте. В руках у нее были обещанные еда и чай, но она была уверена, что мужчина убежал бы от нее как можно скорее, чтобы избавиться от нее. Возможно, он был ранен сильнее, чем она думала вначале.

В конце концов, он был здесь не потому, что ему нравилось ее общество, в этом она была уверена на сто процентов.

— Я просто устал, — вздохнул он с закрытыми глазами, немного выпрямившись и прислонившись к стене, — кажется, ты тоже заснула. Тебе потребовалась целая вечность, чтобы вернуться.

— Я принесла еду! — ей удалось изобразить легкую улыбку, когда волшебник, казалось, оживился при виде множества бутербродов, яблок и теплого чая, которые она прихватила с кухни.

— Поразительно, — похвалил он ее, откусывая от сандвича с индейкой, и Гермионе захотелось поправить свои волосы под его невольным комплиментом. — Особенно если учесть, что это ты их сделала.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что ты Гермиона Грейнджер, — воскликнул он, пытаясь поднять руки, чтобы усилить драматический эффект, но в результате шутки поморщился и выругался от боли. Тем не менее, добавил он с дразнящим тоном, — пропади пропадом мысль о том, чтобы доставлять неудобства эльфам простыми заданиями, которые они все равно с удовольствием выполняют.

— Это самое близкое к комплименту, что я когда-либо получу от тебя, не так ли?

— Ты самая Умная Ведьма нашего Века!

— А ты мерзавец, — ответила она с той же насмешливой интонацией и легкой улыбкой, хватая один из своих бутербродов и устраиваясь рядом с ним.

Если его и беспокоило ее присутствие, он не показывал этого, просто продолжал есть и пить свой чай в уютной тишине, теперь окутавшей воздух между ними.