In The Morning (ЛП)

Она не знала, что и думать о его присутствии.

Ее мысли вернулись к прошлой ночи, когда она нашла его окровавленным и в синяках, а потом заботилась о нем. Последовал их странный и фаталистический разговор. То, как его пальцы обхватили ее запястье, и разряд электричества и магии, который поднялся от этого прикосновения. И глубокие ртутные глаза, которые пристально смотрели в ее глаза.

Когда она сказала ему, что встретится с ним утром, Гермиона подумала, что сказала это просто из вежливости. И она решила, что он просто из вежливости кивнул и ответил.

Но на самом деле это были не они, не так ли? Они не были друзьями и ничем не обязаны друг другу. Не было никакой необходимости быть вежливым или говорить что-то только ради прощания.

Это могло означать только то, что они имели в виду то, что сказали.

О Мерлин!

Ее глаза метнулись вверх, встретившись с его взглядом, и она чуть не поперхнулась чаем, когда увидела безошибочную ухмылку, играющую на его губах и, черт возьми, теперь она смотрела на его губы и вспоминала, как сильно хотела ощутить их прикосновение прошлой ночью.

И теперь его ухмылка стала шире, потому что он, конечно же, читал ее мысли. Глупый Малфой со своей глупой легилименцией.

— Фу, а почему он вообще здесь? — Джинни привлекла ее внимание, сморщив нос от отвращения и насмешливо глядя на стол Слизерина.

— Прости? — Гермиона откашлялась, глядя на свой стол и стараясь не обращать внимания на навязчивые мысли.

— Малфой, — прорычала она, и у Гермионы перехватило дыхание от того, как агрессивно прозвучал голос ее подруги, — он никогда не появляется за завтраком. Но вот он здесь задрав высоко голову, как будто кто-то здесь воспринимал его всерьез. Я даже не знаю, почему его не посадили в тюрьму.

Гермиона поджала губы и уставилась на остальную часть своего факультетского стола, находя такие же хмурые и хмурые взгляды, направленные на белокурого волшебника. Невозможно не задаться вопросом, какие студенты были ответственны за состояние, в котором Малфой был найден прошлой ночью и какие студенты все еще будут преследовать его, ища бессмысленный акт мести. Она надеялась, что Джинни и ее соседки не были частью списка подозреваемых, но нельзя было отрицать, что гриффиндорцы были слишком вспыльчивы и воинственны для их же блага.

— Вы же знаете, что он был оправдан? — голос Гермионы был почти шепотом, но она не заикалась. Очевидно, кто-то должен был напомнить им о некоторых фактах. — Не лучше ли нам просто забыть обо всем и двигаться дальше?

— Ты же не серьезно, — усмехнулась Джинни, и даже некоторые другие соседи прекратили свою болтовню, чтобы остановиться и послушать, что она скажет, — это Малфой! Он ужасный человек! Ты забыла, что он сделал?

— Ты магглорожденная, ты знала? Он ненавидит тебя! Он ненавидит твою кровь!

— У него Темная Метка! Как можно защищать такого человека?

— Его родители в Азкабане. Он тоже должен был пойти!

— Он был на темной стороне войны!

— И война окончена! Свет уже победил, и все темные маги были судимы и осуждены соответственно, — огрызнулась она на них с криком. Но другие студенты (некоторые из них были даже с других факультетов) теперь толпились вокруг нее, поднимаясь со своих стульев и вызывая шум и требуя, чтобы кто-то что-то сделал с Малфоем.

Неудивительно, что человека, о котором шла речь, больше нигде не было видно в Большом зале, вероятно, он быстро сбежал после того, как ситуация между факультетами начала обостряться. Она молилась, чтобы он ушел куда-нибудь в безопасное место, подальше от обиженных студентов.

Черт побери! Она поджала губы, осознав это.

Она действительно заботилась о Малфое.

— Может быть, пришло время признать, что большинство из вас не заботится о справедливости, — Гермиона прищурилась, глядя на разъяренную толпу. Расправив плечи и подняв подбородок, чтобы казаться выше, чем она была на самом деле. — Вы просто хотите, чтобы кто-то был во всем виноват. Убийство его сейчас ничего не изменит. Он не вернет ни одного мертвого и не сотрет никакого урона войны.

— Значит, люди не должны сталкиваться с последствиями своих поступков? — прошипела Джинни, вставая и глядя на маглорожденного.

— Они должны. Особенно люди, которые ходят и избивают беззащитных студентов до синяков.

Несколько наиболее вокальных студентов резко замолчали, побледнев и почти испугавшись. Хотя Гермиону не сделали Старостой, когда она вернулась в Хогвартс, все они знали, что Макгонагалл высоко ценила ее слова и советы.

И да. Они должны бояться.

Она внимательно оглядела их, пытаясь понять, не выглядит ли кто-нибудь из них более гулким, чем остальные, но все они казались встревоженными и настороженными ее подозрениями. Даже Джинни теперь была тихой и кроткой, что было особенно тревожным зрелищем. Она знала, что рыжеволосая не любит Малфоя, но никогда бы не подумала, что может быть частью группы нападавших.