In The Morning (ЛП)

— И сколько раз я должен повторять тебе, что мне на них наплевать? Если они хотят напасть на меня, пусть. Это вряд ли будет иметь значение после того, как я выйду из Хогвартса.

— Как ты можешь так думать? — она усмехнулась. Какой смешной человек! Чего он надеялся достичь? — Мученичество тебе не идет.

— Ты невозможна, — прошипел он, и Гермиона удивленно ахнула, почувствовав его, теперь уже исцеленные руки на своей талии, — ты всегда будешь превращать любой наш разговор в спор, ведьма?

— Я сделаю это, если ты и дальше будешь вести себя как идиот! — она обхватила его за плечи собственными руками, решительно отказываясь чувствовать себя такой же уязвимой, как тогда, когда они впервые встретились несколько недель назад, — если бы я не знала тебя лучше, Малфой, я бы сказала, что ты ищешь неприятностей только потому, что знаешь, что позже я тебя вылечу.

— Тогда ублажай меня, — проворчал он, теперь его губы были всего в нескольких дюймах от ее. Ее разум прокручивал в голове всевозможные сценарии, и она была уверена, что если бы он применил к ней легилименцию, то оказался бы таким же дезориентированным, как и она.

Чувствуя, как магия кружится под ее пальцами, Гермиона дерзким движением рванулась вперед, ее руки взлетели к его волосам, а сердце ускорилось от ощущения его рук, сжимающих ее талию.

У нее даже не было времени подумать о том, что, возможно, Малфой не заинтересуется ею. Губы Малфоя уже двигались против ее губ, с голодным рычанием и хриплыми вздохами, покусывая ее нижнюю губу, с ее собственным языком, скользящим по его нижней губе, чтобы получить доступ, углубляя поцелуй, пробуя его на вкус.

Поцелуи с ним так сильно отличались от ее снов.

В ее снах он часто целовал ее грубо и страстно, кусал губы, исследовал языком ее рот, впивался в него зубами. Она всегда воображала, что он будет требовательным и безразличным к ее собственным желаниям.

Он ни в коем случае не был робким, его собственные руки двигались, чтобы обхватить ее подбородок и изменить угол наклона ее головы, чтобы ее губы лучше подходили к его. Но в нем была некоторая неуверенность, которая казалась ему нехарактерной, скорее ожидание, что она возьмет на себя инициативу, он мог позволить ей некоторое время доминировать, и в целом ожидал того, что она собирается делать дальше.

Она лениво размышляла, когда в последний раз кто-то прикасался к Малфою без намерения причинить ему вред.

Когда им стало не хватать воздуха они отпрянули друг от друга задыхаясь и совсем не удовлетворенные. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но она почти разглядела его распухшие губы и взъерошенные волосы. Прищурившись, она почти могла представить, что его кожа покраснела. Она могла только представить себе то состояние, в котором находилась сама. Наверное, она была такой же растрепанный, как и он.

Гермиона чувствовала… что что-то коснулось ее бедра, и она поперхнулась, чувствуя, как в голове все путается. Ничуть не смутившись, Драко снова наклонился, но на этот раз его губы целовали ее шею, зубы царапали кожу, просто боясь причинить боль.

Гермиона задыхалась и извивалась в его объятиях, ее бедра внезапно выгнулись на встречу его выпуклости, заставляя его зашипеть от желания и схватить ее за волосы, чтобы вернуть ее губы к своим. Ее магия теперь шипела под кожей, дикая, электризующая и достаточно мощная, чтобы сбить с ног любого, кто осмелится пересечь ИХ путь. Смешиваясь и переплетаясь с собственным телом Малфоя, как они делали прямо сейчас.

Одна рука расстегнула пуговицы на ее рубашке, другая последовала за ней вдоль изгиба ее поясницы, и внезапно Гермиона остановилась, ее глаза расширились от страха, когда она использовала свои руки, чтобы снова разделить их и сохранить дистанцию.

— Извини, — Драко сразу же остановился, убирая руку с ее мантии, как будто обжегся. Ее кожа почти сразу ощутила отсутствие его прикосновения, и она издала тихий стон.

— Нет! Мы можем это сделать. Все в порядке, — она старалась говорить ободряюще, но ее голос дрожал, и она слегка дрожала. Она снова попыталась подойти к нему, но он, нахмурив брови, покачал головой и удержал ее на месте.

— Ты мне ничего не должна, Гермиона, — мягко сказал он. Мерлин, ее имя звучало так сладко в его устах. Если бы только он сказал это не для того, чтобы отвергнуть ее. Его серые глаза встретились с ее глазами, как бы успокаивая, что она может спокойно уйти, и они могут продолжать игнорировать сексуальное напряжение, которое всегда присутствует между ними.

— Я знаю. Я хочу, — она прикусила нижнюю губу, глубоко вдыхая. — Просто… я никогда раньше этого не делала.

— Никогда? — он поперхнулся от удивления. — Я думал, вы с Уизли…

Она застенчиво застонала, сильно покраснев при мысли о том, что когда-нибудь сделает что-то подобное со своим другом детства. В этом было что-то изначально странное, — никогда, — настаивала она, — какое — то время мы пытались встречаться, но это ни к чему не привело. И после этого я больше ни с кем не пыталась встречаться.