in0

Из старых, гимназических педагогов в ней оставались только завуч и учитель математики Сергей Кузьмич. Вместо одной ноги у него был протез, прикрытый брюками, и при ходьбе он постукивал. В большую перемену Сергей Кузьмич проходил по столовой, где мы завтракали, и, останавливаясь около некоторых, поглаживал их по голове и приговаривал: «Ешь, ешь. Кто быстро ест, тот быстро работает».

Когда я была в 5-м классе, шефствовавший над школой завод сельскохозяйственного оборудования, двор которого граничил со школой, устроил чистку педагогического состава. Старшие школьники, а точнее, шестые и седьмые классы по этому поводу устроили забастовку. Дело было неслыханное — некоторых активистов из школы убрали.

∗∗∗

В нашем переулке с одной стороны дома 12 был заезжий двор для ломовых извозчиков, а с другой — чайная. Несмотря на название заведения, там всегда было полно пьяных, постоянно происходили драки. В школу я ходила по Ананьевскому переулку, который был продолжением нашего Костянского и выходил на Садовую. По обеим сторонам переулка были рынки. Справа — Инвалидный рынок, с его скверным запахом и постоянными драками. Слева — Сухаревский. Этот рынок располагался по обе стороны Сретенки, параллельной этому переулку. Ходить было страшно.

В первую пятилетку эти рынки ликвидировали. Вместо Сухаревского построили несколько 5- или 6-этажных домов с черепичными крышами. Их заселили иностранными специалистами, которых тогда приглашали из разных стран.

∗∗∗

Вместо инвалидного рынка построили большой дом общества «Меховщик». На первом этаже этого дома открыли магазин, который в быту так и называли «Меховщик». Заезжий двор и чайную закрыли значительно позже, чуть ли не после войны. Во всяком случае, два блочных дома вместо них построили уже после прихода Хрущева.

Рядом с нашим домом с одной стороны был дом 12, о котором я писала, а с другой стороны — двухэтажный, полная развалюха. Его подпирали несколько столбов. Смотреть было страшно, не то что жить в нем. Во время фестиваля 1957 года какие-то иностранцы, смеясь, его фотографировали.

Когда люди с презрением или осуждением строительство Хрущева называют хрущобами, я всегда встаю на его защиту. Да, там экономили во всем, чтобы сберечь полтора метра электропровода, выключатель ставили под потолком, а управляли им веревочкой. Надо было строить дешево и быстро.

Быть может, у меня личные основания для этого — если бы не хрущевское строительство, мамина родня так и жила бы себе в своем мокром подвале на Пушкаревом и спали бы на столе, под столом и на полу.

Рядом с нашей квартирой была похожая двухкомнатная. В одной комнате жил бывший швейцар Абрам с женой Дашей (те самые, которые давали нам «гражданство»), а в другой — дворник Глеб с женой и семьи двух (!) его дочерей. Стояло три кровати — на каждой по семье. И по ребенку.

∗∗∗

Я ходила в пионерский отряд при Госторге. Эта организация помещалась в большом сером доме в том конце Мясницкой, который ближе к Садовому кольцу. В этом доме я впервые увидела рядом с обычным лифтом так называемую «непрерывку». Цепь из открытых кабин медленно двигалась перед открытым проемом. В эти кабины на ходу входили и на ходу выходили. Больше в жизни таких устройств не видела.

Рядом с этим домом через несколько лет появилось здание со сплошным стеклянным фасадом. Архитектором, кажется, был Корбюзье. На другой стороне Садового кольца находилась детская библиотека-читальня, где мы брали книги и где наш отряд помогал что-то оформлять и ремонтировать старые тома. Библиотека носила имя М. Ю. Лермонтова, так как Лермонтов родился именно в этом доме. Потом на месте этого строения у Красных Ворот выросла сталинская высотка.

∗∗∗

Сухарева башня, оригинальное строение из красного кирпича, стояла на Колхозной площади. Башня замыкала Сретенку, но в ней была сквозная арка для проезда дальше на Мещанскую улицу. Арка подходила только для гужевого транспорта, когда появились трамваи и машины, ее снесли (снесли и все сады, которые были у каждого дома по обе стороны Садового кольца, и осталось от Садового кольца одно название). В башне был музей криминалистики, про который говорили, что он служит учебным заведением для преступников. В этом музее я не была, но со школьной компанией в 7-м классе ходила туда на выставку проектов Дворца Советов. Кстати, того проекта, по которому он потом строился, там не было. Зато хорошо помню один проект, представлявший собой в плане пятиконечную звезду. По нему, как вы знаете, потом был построен театр Советской армии.

∗∗∗

Отец моей подруги детства, Дины Блискавицкой, был журналистом и активным троцкистом. Когда мы с ней подружились, он только что вернулся из заключения или ссылки. Он был арестован сразу после высылки Троцкого. Второй раз он загремел, когда убили Кирова, — и надолго, ему удалось выйти только во времена реабилитации. Отец Дины был действительно очень активным и видным троцкистом. У них дома бывал Радек, какой-то член правительства и т. п. Жили они в Ананьевском переулке, в сером доме с колоннами.