in0

преступной деятельности в период, когда я был на свободе, но жалкое со-

стояние труса взяло верх. Имея возможность обо всем честно р асск азать Вам

и руководителям партии, членом которой я недостойно был последние годы,

обманывая партию, — я этого не сделал. Только после ареста, после предъ-

явления обвинения и беседы лично с Вами я стал на путь раскаяния и обе-

щаю рассказать следствию всю правду до конца, как о своей преступно-вра-

жеской работе, так и о лицах, являющихся соучастниками и руководителями

этой преступной вражеской работы.

Стал я преступником из-за слепого доверия авторитетам своих руководи-

телей ЯГОДЫ, ЕВДОКИМОВА и ЕЖОВА, а став преступником, я вместе с

ними творил гнусное контрреволюционное дело против партии.

В 1928 году, вскоре после моего назначения командиром и военкомом Ди-

визи и Особого назначен ия при Коллеги и ОГПУ, на состоявшейся районной

партийной конференции я был избр ан в сост ав пленума, а пленумом в состав

бюро партийной организации Сокольнического района.

Еще на конференции я уст ановил конт акт с бывшим работником ОГПУ

(в 1937 г. покончил самоубийством в связи с арестом ЯГОДЫ) — ПОГРЕ-

БИНСКИМ, который информировал меня о наличии групповой борьбы сре-

ди членов р айкома. В последующем я примкнул в сост аве бюро к большин-

ству, оказавшемуся правыми, и вел работу совместно с этой группой членов

бюро до ее разоблачения в районной партийной организации.

На следующей партийной конференции в 1929 г. это большинство бюро,

в том числе и я, и другие работники ОГПУ: МИРОНОВ, ЛИЗЕРСОН, ПОГРЕ-

БИНСКИЙ, были до конца разоблачены. Я и МИРОНОВ выступали с по-

каянными речами на конференции, однако не порвали полностью с правой

группой в районе .

После конференции в ОГПУ состоялось сов ещание руководящ его состава

в связи с указанием ЦК, осуждавшим втягивание партийной организации ОГПУ

в групповую борьбу в Сокольническом райкоме.

После районной партийной конфер енции я закол ебался и решил стать на

правильный партийный путь, порвать с этой группой. Однако вскоре после

этого я был вызван ЯГОДОЙ для служебного доклада по делам дивизии . После

доклада ЯГОДА перешел со мной на разговор о делах партийной организа-

ции. Он начал всячески ругать меня, говоря: «Как вы, командир и во енком,

струсили, начали на конфер енции каяться, как вам можно доверять после

этого дивизию?» И тут же он сказал: «Имейте в виду, что за вами были еще

кое-каки е гр ехи». Я недоуменно спрос ил — как ие? ЯГОДА ответил: «У вас

были попытки дискредитировать РЫКОВА». Я говорю, «когда это было?» Дав-

но, документы о попытке дискредитации РЫКОВА находятся в моих руках,

вы имейте это в виду». Когда я спросил ЯГОДУ — в чем же дело, он расска-

ДОКУМЕНТЫ

35

зал, как в 1920 г. в Харькове, во время приезда РЫКОВА с группой работни-

ков, в том особняке, где он проживал, мною был произведен обыск. Тут же

ЯГОДА мне сказал: «Вы имейте в виду, РЫКОВ возьмет свое». И добавил:

«Постарайт есь в политических делах полностью ориентироваться на меня и

почаще советоваться, в частности с ПОГРЕБИНСКИМ. А по политической

работе в дивизии вы советуйтесь с МИРОНОВЫМ; он человек политически

грамотный и укажет , как вести это дело».

В том же 1929 году в Москву приехал ЕВДОКИМОВ в связи с нам еча емым

переводом его в качестве начальника СОУ ОПТУ. Я был у него в номере гос-

тиницы «Селект». Вн ачале ЕВДОКИМОВ расспрашивал меня , как идут дела

в Москве , потом сообщил , что он переводится в Москву и что ЦК предлагает

ему наладить оперативную работу ОГПУ.

В этой же беседе я подел ился с ЕВДОКИМОВЫМ и сообщил , что попал

в правые на практике.

В это время уже имели место осложнения в деревне в связи с коллективи-

зацией сельского хозяйства. Я спросил ЕВДОКИМОВА — как у вас на Се-

верном Кавказе идут дела? Он говорит: «Дела сложны , колхозы в казачьих и

национальных районах прививаются туго , сопротивление идет большое», и

он выразил ся так: «Черт его знает, выйдет ли из этого дела что-нибудь?»

За время нахождения ЕВДОКИМОВА в Мо скве, а потом уже по сле его

переезда в Мо скву у меня с ним было не сколько в стреч. В проце ссе этих в стреч

ЕВДОКИМОВ говорил, что ЦК допускает много безобразий в деревне и «черт

его знает, к чему все это приведет».

В 1930 году, после решительного наступления партии и правительства на

кулачество , в результате допущенных на местах перегибов начали сь во сста-

ния, и о собо сложные формы эти восстания приняли в национальных облас-

тях Северного Кавказа, в частности в Дагестане. Меня вызвали в Коллегию

ОГПУ и направили в Даге стан. Поговорить с ЕВДОКИМОВЫМ перед отъ-

ездом мне не удало сь.

Следующая в стреча с ЕВДОКИМОВЫМ у меня со стояла сь уже во время

приезда в Закавказье в 1930 году, когда он объезжал районы, в которых про-

водились операции по борьбе с повстанчеством.

После официальных разговоров я имел с ЕВДОКИМОВЫМ интимную

беседу, во время которой он мне говорил, что вооруженным путем, как ду-

мает ЦК, колхозов не создашь. Вот, говорит он, в Даге стане на селение говорит,

что колхозам капут, и это не только в национальных обла стях, что об становка