in1

Эпиграмма (греч. epigramma, буквально — надпись). В

современной поэзии — короткое сатирическое стихотворение, с

остротой (пуантом) в конце.

Вот что писал об эпиграмме А.С. Пушкин:

Приятно дерзкой эпиграммой

Взбесить оплошного врага;

Приятно зреть, как он, упрямо

Склонив бодливые рога,

Невольно в зеркало глядится

И узнавать себя стыдится;

Приятней, если он, друзья,

Завоет сдуру: это я!

Вот какую эпиграмму он написал на М.С. Воронцова:

Полу-милорд, полу-купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным, наконец.

Александр Сергеевич, кроме политических врагов, умел

приложить и дам, причем не только изящно:

Нет ни в чем Вам благодати,

С счастием у Вас разлад —

И прекрасны Вы некстати,

И умны Вы невпопад.

но и язвительно:

Иной имел мою Аглаю

За свой мундир и черный ус.

Другой за деньги — понимаю,

Другой за то, что был француз,

Клеон — умом ее стращая,

Дамис — за то, что нежно пел.

Скажи теперь, мой друг Аглая,

За что твой муж тебя имел.

Задача эпиграммы — не только описать, изобразить предмет,

явление, личность, но и, главное, сделать некоторый остроумный

вывод.

Главных достоинств эпиграммы три: краткость,

приятность и остроумие.

(Феофан Прокопович.)

Пушкинскую традицию блистательно продолжил русский

поэт второй половины XIX века Дмитрий Минаев, из множества

эпиграмм которого приведем только одну:

Здесь над статьями совершают

Вдвойне убийственный обряд:

Их, как евреев, обрезают

И, как католиков, крестят.

("В кабинете цензора",)

В 20—30-е годы, вплоть до начала массовых сталинских

репрессий, большинство эпиграмм носило общечеловеческий

характер: в них высмеивались человеческие слабости и пороки.

Маяковский, создатель неожиданных составных рифм, в

эпиграмме на поэтессу Веру Инбер "спрятал" в одной из рифм

откровенную брань (и такое бывает в эпиграммах!):

Ах, у Инбер, ах, у Инбер

Что за челка, что за лоб!

Все смотрел бы, все смотрел бы

На нее б!

В конце 40-х годов так говаривали об известном сатирике,

всеобщем любимце, друге Анны Ахматовой:

Искусству нужен Виктор Ардов,

Как писсуар для леопардов!

Великолепные эпиграммы писал Михаил Светлов. Леониду

Утесову

Сегодня, друзья, я проснулся чуть свет,

И сразу заплакал от горя,

На палубу вышел, а палубы нет,

Ни чаек, ни неба, ни моря...

Не угасло это искусство и в наши дни, чего стоят только

эпиграммы Валентина Гафта на своих коллег: Михаилу Козакову

Неполноценность Мишу гложет

Он хочет то, чего не может,

И только лишь после "двухсот"

Он полноценный идиот.

Все знают Мишу Казакова

Всегда отца, всегда вдовца

Начала много в нем мужского,

Но нет мужского в нем конца.

Армену Джигарханяну

Гораздо меньше на земле армян,

Чем фильмов, где играл Джигарханян.

Олегу Табакову

Чеканно поступь, речь тверда

У Лелика, у Табакова.

Горит, горит его звезда

На пиджаке у Михалкова.

Михалковым

Россия! Чуешь этот страшный зуд

Три Михалковых по тебе ползут.

Татьяне Дорониной

Клубника в сметане, Доронина Таня,

Другого ты в ней не ищи.

И ляжет в постель

И на сцене так встанет,

Как будто "Шанели" накапали в щи.

Лежал бы ты.

Читал бы я

Эпитафия

Эпитафия (от греч. epitaphios — надгробный) — надгробная

надпись, преимущественно стихотворная. По сути, эпитафия —

это разновидность эпиграммы. Эпитафия давно уже стала

разновидностью сатирического жанра в литературе.

Мастером эпитафии был шотландский поэт Роберт Берне.

Вот его эпитафия Вильяму Грэхему, эсквайру:

Склонясь у гробового входа,