Читаем Иnаче №2 1997 полностью

Он, конечно, знал… Но повторял снова, блуждая по лабиринтам переходов, выходя на призрачные балконы, готовые беззвучно и плавно обвалиться в небо, и тосковал в этих стенах, почти поверив, что выхода на последний этаж не существует…

*

Но он нашел его.

Между гранитным камином с незнакомым вензелем АЙЛЕНД ТИАМО и грудой метеоритов, сваленных в противоположном углу, за портьерой он обнаружил винтовую лестницу, ведущую на верхние этажи мрака…

Так обыкновенно, или что-то все же настораживало его во всем окружающем? Пожалуй, да, но что?.. Тут он понял, что не может назвать на человеческом языке цвет, в который были выкрашены окружающие его стены…

И странный аромат, все более явный по мере приближения к Алтарю… То таинственно-неземной, то оглушающе-знакомый, что приводило его в крайне дискомфортное, неуверенное состояние. Он напрягал память, но ничего не приходило в голову…

*

Бог мой, когда-нибудь ты спросишь меня о самых сладостных и мучительных минутах моей жизни, и я отвечу, что самым необыкновенным было найти тебя - Тебя, о котором и в древности мало кто знал, а теперь и подавно все забыли, предаваясь поклонению выдуманным богам. Неужели я один во вселенной, кто знает о тебе и верит, что ты не миф…

Но найти тебя в заброшенном доме, на последнем этаже, затерянном в небе…

*

Алтарь должен быть в направлении севера от северо-запада, там же, где большой храмовый зал. Заклинание открывало путь сквозь стены, и он перешел на более быстрый шаг, понимая, что поиски грозят затянуться заполночь…

Узкий коридор, по краям - прозрачные стены. Он увидел, что пол светится едва заметным свечением, ничего так не напоминающим, как свет далекой звезды. И свечение это было необычным, оно имело форму и в то же время текло по полу как жидкость. А когда он протянул руку, он ощутил бесплотность эфира. Очевидно, свечение, растекающееся по полу, имело природу, отличную и от жидкости, и от газа, но сохраняло при этом иллюзию подобия им обоим одновременно…

…Его поиски были не напрасны. Уже за гранью последнего разочарования и последней невозможной, безумной надежды он миновал, кажется, сотни залов, полных бесконечно удивительными, но чужими святынями, картинами, завораживающими его чем-то призрачным и неповторимым, он нашел вход в храмовый зал.

Он сразу увидел алтарь - прежде чем успел подумать о нем. Его сердце забилось как сердце птицы…

*

Теперь предстояло прочитать несколько заклинаний невероятной силы - малейшая ошибка могла превратить все вокруг на сотни километров в пепел, но он решился…

Его внимание привлекла странная надпись на алтаре. Коснувшись холодной стены, он попытался прочитать ее рукой - ведь темнота вокруг не оставляла возможности видеть глазами… Рука ощутила что-то немое и белое, и как он ни старался, он не мог настроиться на магическую волну написавшего… Только монотонное ощущение плотной стены, не поддающейся тонким заклинаниям.

Он еще раз провел рукой по стене. Ему показалось, что он снимает слова со стены - как если бы они были написаны в плотном, а не в тонком мире… И внезапно он понял: они действительно написаны в плотном мире, их нельзя прочитать с помощью магии, но можно зажечь свечу…

Рука… в чем она? это мел?..

Свеча зажигалась долго и наконец он поднес слабый огонь к словам на алтаре. Было плохо видно, свет словно магнитом отклонялся от камня алтаря и освещал самые скрытые части зала, только не надпись, к которой его поднесли.

Наконец, он стал видеть более ясно. На стене в полутора метрах от пола тянулась странная корявая вязь, неприятно дисгармонирующая с окружающими алтарь магическими предметами. Сначала он не понял язык надписи - неужели это написал САМ БОГ? Кто еще дерзнул бы писать на Его алтаре, да еще такими огромными и кричащими буквами?

*

Свет стал немного ярче и тогда слова проступили в его сознании отвратительным бесовским хохотом, ибо на стене было написано: ПРОВЕРЕНО. МИН НЕТ.

Алексей Шаболдин "Ночь"

<p>НИ БЕЗУМИЯ, НИ БЛАГОРАЗУМИЯ</p>

Валерия НОВОДВОРСКАЯ, "матушка" диссидентского инакомыслия 70-80-х гг., а ныне главный либеральный идеолог России, любезно согласилась ответить на вопросы "ИNАЧЕ". Некоторые наиболее интересные и даже сенсационные фрагменты этого эксклюзивного интервью мы представляем вниманию и размышлению "новых инакомыслящих" нашего времени.

Либеральная оппозиция в колыбели.

Фото из книги В. Новодворской "По ту сторону отчаяния".

«N»: Валерия Ильинична, Вы известны как яркий выразитель нонконформистских взглядов в нашей стране. Что Вы вкладываете в понятие "нонконформизм"?

Перейти на страницу:

Все книги серии Рок-самиздат

В рожу! №1
В рожу! №1

Данный журнал В РОЖУ! (Вопросы РОк-Журналистики) или, как я его по-отцовски ласково люблю называть:"Веселые Рассказы О Жизни Ума­лишенных", являет собой предмет всеобщей гордости и великого стыда всех членов Редакции. Журнал — эта сборник статей, по содержанию делящихся на: - малостебовые, - среднестебовые - крупностебовые, (сильнокрупностебовые еще не поступали) Цензуры у нас нет, если не считать Совесть - лучший контролер. Самая кипучая натура - это Я (аплодисменты). Остальные - флегматичные ленивцы, из которых приходится выбивать статьи всяческими изощрениями и ухищрениями. Всей Редакции Муза почему-то представляется Продавщицей пива(!), явившейся к ним на дом с десятилитровой канистрой. Трезвыми писать отказываются и сил у них хватает лишь на то, чтобы придумать себе очередной стебовый псевдоним.

Неизвестен Автор

Искусство и Дизайн

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но всё же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Чёрное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева

Искусство и Дизайн