Иная. Песнь Хаоса

Он понесся дальше по коридору, легкий и грациозный, а Юлкотеон остался позади, грозя кулаками и извергая злые слова вослед беглецам. Но Котена даже не оборачивалась.

Она оставила отца в прошлом, растворилась ее давняя боль, ее детская иллюзия. Теперь-то она знала, как все случилось на самом деле.

«Матушка, ты была самой лучшей, самой доброй! Когда-нибудь мы снова будем жить все вместе!» – пообещала себе Котена. Ее замки из грез рушились, но это лишь исцеляло. Последняя детская мечта – бороздить моря на корабле. И она, кажется, начинала сбываться, омытая кровью, выкованная из огня, уже вовсе на мечту не похожая.

– Друг! Ну, что же ты так долго! – воскликнул Огневик, встречая у восточной стены.

В тревожном полумраке беспокойной ночи предстал человек-птица в горящем оперении. Сильные желтые крылья перенесли беглецов через стену. По городу они шли уже втроем. Но приходилось соблюдать осторожность. На улицах кипели бои, сновали отряды стражи, и едва ли удавалось сообразить, кто и за кого сражается.

– Вен, тут не только те, кто слышит ауру, – посетовала Котена, когда заметила очередное уличное столкновение.

Она ведь теперь тоже улавливала песнь Хаоса. И среди восставших далеко не все несли хотя бы смутный ее отпечаток. В городе творилось что-то другое, неведомое Вен Ауру. Он по своей вечной наивности полагался на слова Генерала Моля. Котена же наблюдала не только восстание тех, кто слышал ауры.

– Надо пробраться к порту, – командовал Огневик, нервно озираясь.

Он поднял беглецов на плоские крыши прилаженных друг к другу домов, потому что на земле кипело людское море. Но если в базарный день толпа колыхалась на главной площади, то теперь бурные потоки сталкивались то на одной, то на другой улице.

– Вен! Надо помочь им! – воскликнула Котена, когда они заметили нескольких девушек, зажатых со всех сторон группой мародеров.

Лиходеи из любой страны неизбежно получали свою долю от беспорядков. Во время осады стольного града на улицах тоже ловили злых разбойников, которые забирались в дома или подкарауливали женщин.

– Оставайтесь на крыше! Я справлюсь! – скомандовал Огневик и устремился вниз, раскидывая противников, обращая их в бегство.

Он дыхнул огнем, несколько истошно завизжали, скидывая с себя горящие балахоны. Остальные побросали ножи и сабли, скрываясь в темном тупике. Огневик лишь усмехнулся, но девушки не разделяли его радости, прижимаясь друг к другу. Очевидно, они опасались, что чудовище сожжет и их.

– Если хотите с нами, бегите к порту! Если вам некуда идти, мы поможем вам! – крикнула с высоты Котена.

И они с Вен Ауром понеслись дальше. Им все-таки пришлось несколько раз спуститься вниз. Они искали обходные пути, чтобы не вступать в прямое столкновение. Вен Аур достаточно уже сражался за Дождьзова и не до конца исцелился от ран, нанесенных Вхаро. К тому же штурмом дворца руководил Генерал Моль с его крылатыми янычарами.

– Кажется, почти добрались, – благодарно выдохнул Вен Аур, когда в лицо ударил соленый запах моря.

Котена устало соскользнула со спины оборотня. Она пошатывалась от бешеных скачек, от дыма, который окутал город, и от всех этих бесконечных войн. Теплилась надежда, что скоро все закончится и найдется место покоя и отдохновения.

Втроем с Огневиком они оказались в порту. Котена не без удовольствия заметила обугленную мачту и сломанные весла затонувшего у причала «Ворона». Вместе с этим кораблем исчезли все ее горести пленения, забывался постепенно и Вхаро с его пустотой. Отныне никто не разлучил бы ее с Вен Ауром, никто не прервал бы их песню.

– Остается только ждать. Я посмотрю, не нужна ли кому еще помощь. Оставайтесь здесь. Это и есть условленное место, – серьезно заявил Огневик.

Он раскинул крылья и взвился в воздух, как сноп искр от костра. Вен Аур остался сторожить жену, Котена на всякий случай не выпускала из рук саблю, хотя растянутое запястье сильно ныло.

Огневик и правда принес несколько испуганных девушек, одной из которых оказалась все та же неудачливая невольница из Мале. Ее еле удалось отбить у очередных лиходеев. Еще накануне разбойники сидели по укромным местам и закоулкам, но теперь выплеснулись на улицы под видом восставших, на деле же они врывались в дома богачей и грабили, творя разные бесчинства.

«Что же мы сделали», – подумала Котена, глядя на ночное зарево. И хотя она очень устала, ее не охватывала сонливость, лишь беспокойство и тревога. Она всегда хотела поступать правильно, но вот вновь оставляла за собой только огонь. Или не только она? Она ведь ничего не сделала. Но так уж складывалась ее жизнь. Оставалось ждать Генерала Моля.