Иная. Песнь Хаоса

Обычно кузницы спешно переносили в детинец, если случались осады. Стольный град ощерился тремя полосами укреплений: вокруг деревень-слобод высился земляной вал, который теперь утыкали острыми кольями. Дальше преградой служила пересыпанная дерном деревянная стена, с которой лучники поливали бы градом стрел неприятеля. И последним рубежом оставался белокаменный детинец, дивно красовавшийся на холме, как затейливое украшение на вершине хлебного каравая. В нем-то обычно и прятали кузнецов, чтобы оружейники до последнего продолжали плести или чинить кольчуги да закалять мечи. А если уж и они вступали в бой, значит, спасти град сумело бы только чудо. Так слышала Котя от стариков да странников, которые в былые времена заходили в их деревню.

Деревня… Матушка… Как там они? Где? Котя лишалась сна, сжимая под лоскутным одеялом похолодевшие руки. Рядом Желя тоже не спала. В темноте ночи подруги встретились взглядами и устрашились собственных лиц: с ввалившимися глазами и щеками они напоминали две восковые маски, точно предвестники погибели. Нет, нельзя об этом и помышлять! С передовой еще не пришло ни одной дурной вести. Впрочем, до прядильни и вовсе не доносилось никаких новостей. Кажется, именно это сводило с ума мнительную Желю.

– Почему не спишь? – спросила она шепотом.

– А ты? – не ответила Котя.

– Не сплю, – вздрогнула Желя и перевернулась на бок, обнимая себя руками.

Котя погладила ее по голове, но сделала только хуже, потому что подруга залилась слезами, беззвучно сотрясаясь от рыданий и причитая:

– Что же будет с сыном князя, что же будет!

– Желя, ну о каком сыне ты все твердишь? – наконец не выдержала Котя.

– О своем. О своем ребенке, – пискнула едва слышно Желя.

И тогда гладившая ее волосы рука повисла в воздухе.

– Как?

– А ты не знаешь, как это бывает? – отозвалась со скрытой злостью Желя, утирая слезы.

Котя обмерла, ей показалось, что в горле застрял шершавый клок пряжи. Ободряющие слова растерялись, зато встали на место все диковинные и не очень приятные предположения. Все эти рассказы про Дождьзова, восхищение им – все было неспроста. И, что хуже всего, в мастерской все давным-давно знали. Котя почувствовала себя последней дурочкой из глуши.

– Ребенка носишь? От князя? – все-таки переспросила она, мысленно надеясь, что на этот раз ошибается. Но уже не оставалось никаких сомнений.

– Да. Ты прости, придется тебе подменять меня все больше. Но ты же уже привыкла, правда? – вымученно улыбнулась Желя.

Она погладила Котю по щеке, потерлась носом о ее плечо, словно ища защиты. Куда же ей ребенка! Сама ведь еще выглядела почти как дитя.

Все знали об этой связи, не освященной десятью духами. Но отчего же не желали хотя бы в терем забрать молодую женщину, которая носила еще одного наследника? Если бы родился мальчик, он бы имел права на престол как самый младший сын. Обычно такие побочные дети оставались в дружине, но порой нападал мор, наследники от законных жен все умирали. Тогда-то и выдвигались байстрюки.

«Ее не хочет видеть подле себя княгиня», – подумалось Коте. Она вспоминала властную женщину с надменным разлетом собольих бровей и небрежно поджатыми губами. Та царственно следовала рядом с Дождьзовом на серой лошади в белых яблоках, ветер развевал парчу синей шубы, лицо обрамляли жемчуга и самоцветы. Почему-то только теперь увиденное краем глаза лицо обрело живые формы. До того они с Вен Ауром слишком волновались за Огневика. Но теперь Котя тревожилась за Желю не меньше. Определенно, княгиня строила всяческие препятствия, не желая ни младших жен, ни лишних претендентов на трон. К тому же привезли княгиню из далекой приморской страны Эром, где многоженство запрещалось уже несколько веков. Местные друиды, которых там называли волхвами, вроде как вычитали в древних книгах и истолковали по-своему заповеди десяти духов. Словом, княгиня не терпела соперниц.

«А еще у нее две маленькие дочери!» – вспомнила Котя и тогда утвердилась в своей догадке. Если бы у Жели родился сын, то случилось бы непоправимое для законной жены. Повезло еще, что она не имела права и вовсе изгнать девушку со двора. Но раньше-то маленькую мастерицу защищал сам князь, а как только он ушел в поход, положение Жели сделалось невыносимо шатким. Вот она и плакала. Котя решила, что обязана стать ее поддержкой и защитой. Пусть мечом сражаться не научилась, зато бабьи склоки и козни узнала слишком хорошо за время своего пребывания в доме отчима.

– Желя, да при чем тут это… Подменю, конечно, – ласково сказала Котя, проглатывая неприятный ком, только голос предательски надломился: – Но ребенок от князя. И ты… Так не должно было случиться.

– Почему? – встрепенулась Желя и как будто обиделась, нахмуриваясь.

Светлело весной уже рано, до пробуждения всей избы оставалось еще некоторое время. Но выражение лиц уже отчетливо вырисовывалось в зеленых переливах первых лучей. Желя хмурилась все больше, а Котя бормотала неуверенно:

– Ну, ты должна была встретить юношу своего круга, ремесленника, может, ратника, выйти замуж и… Это неправильно!