Иная судьба. Книга II

— Нет, ещё жив… — пробормотал. — Как удачно… Лурье! Он ещё немного протянет, обеспечьте мне хотя бы час тишины! Что хотите, делайте, но только чтобы меня с ним никто за это время не трогал!

— Слушаюсь, мэтр! — Лейтенант Лурье цыкнул на своих ребят, и те почтительно отступили.

— Тс-с, — прошептал менталист змеёнышу. — Иди отсюда, малыш. Не бойся, не поврежу, только перенесу…

Снял белоголового героя с отёкшей жирной шеи полутрупа, растерявшего в предсмертном параличе всю прижизненную напыщенность и важность. Стащил через голову медальон с крупным сапфиритом. Положил бритту на лоб, уже покрывающийся предсмертной испариной, а сам, сжав виски, уставился в неподвижные глаза.

«Помоги», — молили они. «Я всё отдам… я всё скажу».

«Помощи не будет, бритт. Пока ты жив — я выжму из тебя всё. Я был в Анжи после того, как ты продал его оркам, я видел твои деяния. Отвечай за то, что сотворил».

Менталист поморщился от ответного мысленного воя и потянулся было к прокушенной вене — пережать, усыпить милосердно… Отдернул руку. Милосердие — не для такого подонка.

— …Эй, лейтенант, — шёпотом окликнул сотоварища один из рейтар. — И много он так считает?

— Камень его видел? — ответил Лурье вопросом на вопрос. — Иоганн Себастьянус — лучший менталист, и ежели работает с сапфиритом — сумеет не то что пять последних минут прочесть, а целые сутки снять. А то и больше. Это, брат, Мастер…

— Убью, — не оборачиваясь, сказал менталист.

Лурье, цыкнув, увёл подчинённых с поляны, расположив цепью. Что ж… Велено было — доставить посла живого или мёртвого. Лучше, конечно, живого, но раз уж вмешалось провидение — с ним не поспоришь. Сойдёт и так.

Две женских души, обнявшись, стояли на краю поляны, невидимые никому, кроме змеёныша. У одной вместо живота была выжженная дыра, другая держалась за распухшую кисть и до сих пор морщилась.

Рядом с ними постепенно выстраивалась небольшая толпа: повар в смешном колпаке и с ним кухарка, поварята, конюх, двое слуг, прачка с руками в мыльной пене, священник с молитвенником, несколько супружеских пар — в халатах и ночных сорочках, ночных туфлях и колпаках, словно смерть застала их в постели… Богато одетые дворяне. Мать с дочерями, тоже, очевидно, готовящиеся ко сну, переплетающие косы и не успевшие уложить под чепцы, которые так и остались в руках… Измождённая королева, задыхающаяся от запаха белых роз. Пожилые экономы. Наивная и глупенькая Мари.

И за ними — неясные тени мучеников Анжи, замершие на кольях, распятые на дверях, замученные…

Статный молодой господин, красивый, как Дионис, отделившись от толпы, подошёл ближе и присел на корточки перед менталистом.

— Ты меня видишь, — сказал утвердительно. — Прошу, друг, запомни: я Алекс. Александр Смоллет Фицкларенс, муж Доротеи Смоллет.

Погладил змеёныша по головам.

— Спасибо, друг.

Поднял глаза.

— И передай моей Дори: больше не надо никого искать. Теперь я спокоен.

Он ушёл вместе с большинством — на Восток, к рождённому солнцу. А кое-кому пришлось сойти совсем в иную юдоль: к огненным геенам и скрежету зубовному. Но даже у тех, кто сошёл вниз, не было в сердце ожесточения. Ибо высшее правосудие, наконец, свершилось.

Конец второй книги

Продолжение следует…