Иная судьба. Книга II

— Цыц, — незлобно прикрикнула на помощниц Бланш, которой ума-то было не занимать, и которая давно уже успела разузнать от приятельницы обо всех новоприбывших в Гайярде. — Нечего скалиться! — И присела в книксене. — Не извольте беспокоиться, господин докторус, мы уже заканчиваем и уходим. — Бросила повелительно: — Живо, девочки, собираемся!

— Уже? — огорчилась госпожа Фотина, и молодой доктор оборотился к ней, желая высказать всё, что думает о неблагодарных и не слишком… умных пациентках, пустоголовым… э-э… легкомысленным поведением сводящих на нет все его титанические усилия. Но… Осёкся, заметив здоровый румянец на смуглых щеках османочки, живой и задорный блеск карих очей, играющие на щеках ямочки. Да и дыхание госпожи Россильоне было, хоть и несколько учащённое, но не сопровождалось нездоровым сердцебиением — а подобные вещи Поль Вайсман ч у в с т в о в а л на расстоянии, была у его такая особенность… Неужели и впрямь такая чепуха, как примерка и обсуждение цветных тряпок, могут действовать столь благотворно? С негодованием фыркнул. Приходилось верить собственным глазам и ощущениям, с какой бы небрежностью не относился молодой медик к вещам низменным, но без которых, увы, не обойтись, ибо прозаические моменты жизни никто не отменял. Но как же они мешали, отвлекая от занятий наукой, воруя драгоценное время… Не будь необходимости в презренном металле, он куда меньше уделял бы внимания и практике, и таким вот… хлопотным пациенткам, у которых только ветер в голове.

Ветер ветром, но, однажды впустив пациента в своё личное пространство, Поль не мог от него отступиться, и обязан был костьми лечь, но вернуть к жизни и здравию.

В настоящий момент приходилось мириться с реальностью: присутствие… э-э… модистки? швеи? подействовало на больную благотворно.

— Я попросил бы, — только и сказал он сдержанно, — в ближайшие несколько дней ограничить число гостей, госпожа Россильоне. Что это на вас надето, позвольте узнать?

Он и сам не заметил, как наставительно-менторский тон перешёл в заинтересованный. Белошвеечки снова захихикали, госпожа Бланш довольно улыбнулась, Доротея с Аглаей обменялись заговорщицкими взглядами.

— Это? — Фотина-Фатима, плавно, словно танцуя, с удовольствием покружилась перед огромным зеркалом на деревянных лапах, в котором могла увидеть себя в полный рост. — Это кафтан, господин Поль. У нас, на моей родине, женщины одеваются по другому, гораздо удобнее, чем здесь. Я так соскучилась по нормальной одежде… А уезжала из суда… — Она покраснела. — На мне ведь почти ничего не было, только тюремное рубище. Если бы не тот великодушный маленький господин, что отдал мне свой плащ… Ах, мне так было стыдно перед жёнами господина посла… но они были так добры, что поделились со мной нарядами, только вот беда — я выше ростом и немного тоньше, поэтому то платье, что на мне сейчас, нуждается в замене. Госпожа Аглая была так любезна, что пригласила ко мне лучшую мастерицу Эстре…

Доктор сдержал вздох. Да. Он действительно слишком непрактичен и не подумал об этой весьма насущной проблеме. Когда у человека нет даже ночной сорочки — это дискомфорт, мешающий выздоровлению. Когда ломаешь голову, что бы такое надеть, дабы тебя приняли с уважением — это неприятно, отнимает время и нервы, а ради сбережения того и другого лучше всё-таки потерпеть разок, потом всё окупится. Впрочем, его запросы и цели обычной женщины всё же несколько разнятся, но… Бог с ней, пусть играется в тряпочки, если её это успокаивает.

— Очень интересный наряд, — сказал вежливо. — Простите мне моё любопытство, госпожа Фотина, но позвольте узнать: это повседневная одежда или… допустим, вечерняя, домашняя? Она чем-то дополняется вроде корсета, тугого пояса или шнуровки?

Удивлённая женщина покачала головой.

— Ах, нет, ничегошеньки из того, что вы изволили перечислить, господин докторус, — не стерпела Бланш. — Ни корсетов, ни жёстких вставок, ни шнуровок, ничего… — Хитро сощурилась. — … что может повредить даме в её деликатном положении. Вас ведь именно это интересует, да? О, как я вас понимаю! У меня многие заказчицы жалуются на неудобства нынешних платьев. Это же какие-то тиски для живота! Извините, что я так уж прямо о таком деле, но вы же врач, с вами можно! Это ежели дама пытается скрыть ото всех плод, так сказать, влюблённости к кому-то постороннему — тогда утягивания помогут; а ещё есть такие модницы, что двойную шнуровку используют, лишь бы стройней быть и до самых родин на балах отплясывать. Да-да, — покивала, углядев широко открытые глаза Фатимы, — есть и такие. А потом или плод скинут, или ребёночек раньше времени рождается, хорошо, если здоров.

— Бланш! — сердито одёрнула матушка Аглая.