Иная судьба. Книга III

Вот так, с одобрением, не обращая внимание на восторженные вопли рейтаров и охранников, посмотрел на него сотоварищ, а затем перевёл взгляд на застывшего с отпавшей челюстью субтильного, как и все эльфы, королевского любимчика. И что-то сказал негромко, ласково.

Глаза у того остекленели. Неуверенно улыбнувшись, гость вдруг задумался… Впал в прострацию. Постоял с минуту, усиленно размышляя, затем, спохватившись, пробормотал нечто вроде извинений — и, церемонно поклонившись, развернулся в сторону эльфийского лагеря. Шёл он какой-то деревянной походкой, чудом избегая столкновения с попадающимися на пути деревьями. Монах сердечно благословил его вслед, покивал — и, подобрав полы сутаны, не торопясь двинулся к герцогскому шатру-дому.

— Что вы ему внушили, брат Тук? — любезно осведомился капитан Винсент.

— Ничего особенного, брат мой. Всего лишь открыл глаза на некоторые вещи и заставил пересмотреть свою жизнь.

— Всего лишь? — В синих глазах капитана блеснула смешинка.

— Не более. Куда уж мне… Вот отец Бенедикт, тот, ежели захочет, может из разбойника в несколько минут душеспасительной беседы святошу сделать, а я… всего лишь подправляю мировоззрение, убрав шоры с глаз. Смиренно и с оглядкой на советы наставников своих.

— Ну-ну, — капитан кивнул. — Позвольте вам представить, ваша светлость…

— Мгм… Я понял, — промычал герцог. — Наслышан. Брат Тук? Безусловно, рад видеть вас здесь, но как вы… Стоп. Винсент, теперь поподробнее: ты совсем недавно собирался мне сказать, что…

— Дюжина сотоварищей этого вот молодца оставлены для дополнительной охраны и сопровождения её светлости, — невозмутимо сообщил капитан. — Физические данные плюс магический потенциал, плюс духовные силы… Ну, ты сам только что видел. Лучшего и желать нельзя. Его высокопреосвященство охотно выделил наиболее способных своих людей, тем более, что им время от времени необходима практика в миру. Говорит, засиделись в кельях-то, пусть подышат свежим воздухом.

— А заодно отправил нас к вам с определённой миссией, ваша светлость, — поклонился брат Тук. — И, как полномочный представитель Его Высокопреосвященства, архиепископа Эстрейского, я прошу у вас несколько минут для приватного разговора.

Его светлость смерил его одобрительным взглядом. Кивнул.

— Извольте.

И первым прошёл в «приёмную».

* * *

За истекшие почти двое суток в дороге, когда спать удавалось урывками, лишь бы побыстрее нагнать герцога — капитан Винсент изрядно вымотался. Выручала поддержка братьев бенедиктцев, которые, несмотря на его нервозность и поспешание, не пропустили в дороге ни одной утренней, полуденной и ежевечерней молитвы. И по своему, монастырскому уставу, творили ещё и полуночную. Модильяни попервоначалу энергично возражал против такой неразумной траты времени: отчего-то братьям Туку и Исааку для исполнения молитвенного правила непременно нужно было отыскать по пути следования х о р о ш е е место, будь то поляна в рощице, небольшой водопад с приозёрной скалы или просто тенистый сад добрых людей, пустивших их троицу на ночлег. Капитан этой блажи не понимал. Молиться ведь можно и в седле, твердил он. Какая, в сущности, Господу разница, откуда к нему вознесётся очередной псалом? На что, смиренно улыбнувшись, служители Господни ответили, что разница есть: в теле, зад которого не отбивается то и дело седлом, а спину не ломит, и не печёт жарким солнцем тонзуру, душе куда легче общаться со Всевышним: она не отвлекается на плотские неудобства, а сразу воспаряет в горние выси…

На первом вынужденном простое капитан скрипел зубами от едва сдерживаемого нетерпения, и пока святые братья застыли на коленях, одинаково склонив головы, прикрыв глаза и перебирая чётки, мерил шагами мирную полянку, как загнанный в клетку барс. Но, едва дождавшись последнего «Amen» и вскочивши на коня… вдруг почувствовал в теле лёгкость необыкновенную. Словно не было за плечами без малого двадцати лье пути и ночного бдения.

Более он со своим уставом в чужой монастырь благоразумно не лез, с молчаливой благодарностью принимая дар освежённых очередной молитвою братьев, которым, похоже, в дороге и почивать не требовалось. Те несколько часов, на которые Модильяни всё же сморил безжалостный сон, святые братья потратили на обсуждение каких-то своих насущных проблем. Ну, и конечно, на благочестивые размышления, сопровождаемые лёгкой разминкой в виде перекидывания друг другу трёхпудовых глыб с горчичного поля, у обочины которого остановились с вечера передохнуть и перекусить. Надо думать, несколько недель спустя, недосчитавшись во время вспашки под осень пары дюжин валунов, вросших за многие годы в землю, хозяин поля вовсе не огорчился.