Иная судьба. Книга III

Дорогие друзья, пусть герои пока немного отдохнут от столь серьёзных событий, и приготовятся к дальнейшим испытаниям. А я на два-три дня уношусь на Восток, к юной Ирис. Возможно, порции проды будут поменьше, они реально зависят от того, могу ли я кое-когда урывать время на работе, днём. А скоро пойдёт время моих любимых бюджетов, с повышенной занятостью. Чисто вечерний объём — он ма-аленький… Ну, посмотрим.

Пробую перейти на новый режим, ежедневный, с перерывом на выходные.

И огромное спасибо за ваши комментарии, "сердечки" и награды, за душевное тепло и щедрость. Вы удивительные читатели. Как же меня поддерживают в тяжкие минуты ваши отклики! А в хорошие — просто возносят воспарительно! Низкий вам поклон!

Глава 4

Красавица Аннет, которой к лицу было даже будничное платье госпожи комендантши, так и оставшееся на ней после известных событий на улице Оружейников, вяло, больше машинально, огрызалась на скабрезные шуточки и недвусмысленные предложения, то и дело сыплющиеся от разнокалиберных посетителей таверны. А то! Самая пора, вечерняя, разгульная, честным и получестным труженикам в охотку развеяться, скоротать час-другой, а то и ночку, в приятной компании, а тут — дамочка, чистенькая, смазливая, одинокая… Да к тому же, за кружкой эля, не рома — значит, надираться не хочет, так, до лёгкой приятности себя довести, значит — на работе… Как не предложить скоротать? Ах, не хочет?

И почему-то только после беззлобного посыла в места, неинтересные для честных и получестных тружеников, обращали внимание, что свой ростбиф с кровью дамочка режет деликатно, по-господски, да не ножиком, которые в «Смачном Петухе» все тупые и с закруглёнными концами — во избежание лишнего вреда посетителям при поножовщинах. Не-ет, паршивый кусок мяса пластался острым небольшим кинжалом с подозрительным камушком в рукоятке, по виду — цены неимоверной. Чёрт его знает, что за камушек, но… охота познакомиться с барышней отпадала. По неписаному закону местных трущоб, ежели деваха ест с мужского ножа — она занята тем самым типом, что ей тот нож подарил, а потому ты её не трожь! А камушек драгоценный в рукоятку имел право втиснуть далеко не каждый, лишь тот, кто в свите или в охране Самого. Не трожь трижды, если не хочешь сгнить на городской стене, зацепленный острым крюком под ребро.

Так-то.

Она потягивала горьковатое пиво, даже очень неплохое для заведения такого пошиба, поигрывала ручкой одолженного у Сабрины ножа, маялась головной болью и решала для себя мучительную дилемму: помогла она герцогине Марте или, напротив, утопила?

Боже ж ты мой, куда она опять влипла? Ну почему нельзя было просто удрать из ведьминского дома, как-нибудь найти эти Врата и…

Впрочем, глупости всё это. Про Врата ей уже рассказали. Клейма на Аннет не проставлено, чужачку они не выпустят. Оттого и стражников там нет, они без надобности — Врата заговорены. А найдётся способ их пройти, если повезёт разжиться амулетом или разрешением на выход от Самого — за ними канал с морской водой, где живут древние гидры. Ступишь на мост — он заверещит, перебудит гидр, эти сволочи выскочат и начнут плеваться огнём. Никто не пройдёт. Тела у них так и остаются в воде, неуязвимы, наружу высовываются лишь головы на длинных шеях. Срубишь одну — за пять минут вырастают две. Воины и колдуны — и те ни один не сбежал, а что уж говорить о человеке… Много там скелетов валяется, на мосту-то, в назидание другим, наивным, что решатся покинуть славный город Некрополис.

Ещё прошлой ночью, в тихой уютной комнатке Дюмонов, подобия которой у неё никогда не будет, ей всего-то и хотелось сбежать, скрыться с глаз долой. От Анри, вновь решившего, не спросясь, её судьбу, от этого проклятого дамоклова меча обречённости, от беспамятства — хоть и благого, как все вокруг твердили. Больше всего она боялась, что Генрих, у которого слово с делом не расходится, вызовет менталиста в домик на Оружейной улице прямо сейчас. Если уже не вызвал. И что уже приказал бравым рейтарам, что стояли в оцеплении вокруг дома, ни в коем случае не выпускать крошку Ани, если ей вздумается упорхнуть в ночную темень. Проверять верность своих предположений не хотелось. Зеркальце-амулет жгло карман. Вот она и решилась на побег.

Спасибо его преосвященству. Как же славно, по-доброму он с ней поговорил… Как благословил.