Иная судьба. Книга III

Ещё несколько рывков малахитово-багряных плетей, дрожаний листьев, и гулких ударов в груди.

— … от сердца к сердцу путь, таинственный цветок…

Уцепившись за перила, Максимилиан Фуке подтянулся на руках и одним рывком перебросил себя на балкон. Видел бы сейчас своего «сухаря» герцог д’Эстре!

— Что наполняет нам всю душу ароматом…

У него даже не сбилось дыхание. О, эти эльфы умеют залезать в окна любимых женщин!

— Что значит поцелуй? — продолжил он, шагнув к женщине, и глаза его искрились и сияли во тьме, а лицо отсвечивало таинственно и прекрасно.

— …Один лишь лепесток

в живом венке любви, роскошном и богатом…

Он опустился на одно колено перед Доротеей и осторожно потянул к себе её руку. Глянул снизу вверх.

— …Воздушный мотылек, спустившийся легко

Припал губами к запястью…

— …на розовый бутон, раскрывшийся с улыбкой…

Обнял её колени, прижавшись лицом, и глухо продолжал:

— Секрет, который принял за ушко

Твои уста прелестною ошибкой…

Легко поднялся на ноги. Обхватив за талию, потянул к себе. Прошептал, склоняясь:

— Что значит поцелуй? Ничто, одна мечта,

К нам залетевшая нечаянно из рая…

Миг бесконечности, который, замирая…

Нагнулся ближе, так, что Дори почувствовала его дыхание.

— …подарят мне твои уста… *

И дальше было уже не с чем и не с кем сравнивать, ибо то, что происходило, происходило впервые для этой женщины и этого мужчины. Ночь, южный ветер, строки, рождённые не памятью, но сердцем, бьющим в унисон с другим, тем, что рядом, что ждёт и любит…

Макс цитирует Сирано де Бержерака из пьесы Ростана.

​​​​​​​

…Шли последние спокойные часы Гайярда.

Глава 5

Просыпаться было приятно.

Правда, непривычно без ночной сорочки. Но обнажённому телу так приятно было ощущать прикосновения тёплых простыней и одеяла, а со спины, существенно грея, прижимался горячий и страстный мужчина… Её, Доротеи, мужчина! Сильная рука вольготно расположилась на женской груди, лаская, поглаживая сосок. Оттого-то, собственно, и от сопутствующего сладостного возбуждения она и проснулась.

— Моя Вербена, — шепнул на ухо Макс, щекоча её голое плечо своими локонами. Чёрные кудри эльфа переплелись с белыми, оттенка старой слоновой кости, локонами. — Моя несравненная… Как ты думаешь, может, мы ещё успеем…

Он не договорил. Привычно, как всегда по утрам, в дверь постучалась горничная. Доротея ахнула, но Фуке лишь обнял её сильнее.

— Не бойся. Она меня не увидит.

Дори не успела переспросить, как Марго, обожающая свою хозяйку, уже приоткрыла дверь и приветливо улыбнулась.

— Доброе утро, госпожа! Вы просили разбудить пораньше!

Направилась к окну, собираясь, как обычно, раздёрнуть портьеры, с удивлением покосилась на отодвинутую штору, и прикрыла балконную дверь. Нырнула в гардеробную.

Макс беззвучно рассмеялся, прижав к себе так и замершую возлюбленную. Похоже, его и впрямь не видели, иначе девушка уже пулей вылетела бы из комнаты в страшном смущении… разнося безудержно по всем трём этажам, мансардам и чердакам Гайярда новейшую горячую сплетню, на ходу обрастающую подробностями. Такова уж женская натура… У секретаря его светлости была достаточно толстая шкура, чтобы не обращать внимания на пересуды, тем более прислуги, но вот избранницу свою он желал оградить от малейшего беспокойства.

Тем временем Марго, не подозревая о присутствии в спальне госпожи постороннего мужчины, аккуратно разложила на кресле дневное платье, расправила складки, приготовила рядом на пуфе бельё и чулки. Во время одевания Доротея, будучи дамой одинокой и зная наверняка, что никто с утра к ней не заглянет, игнорировала ширму, предпочитая свободу движений без опасения случайно задеть рукой или повалить хрупкое складное сооружение. Поэтому горничная действовала по заведённому порядку: подготовила туалет, обговоренный с вечера, и теперь почтительно, спрятав руки под передничком, заняла место у кресла, поджидая, когда госпожа встанет. Но… озабоченно нахмурилась. Что такое?

Она подняла с пола халат, сброшенный — нет, сорванный с Доротеи ночью напористым эльфом, затем сорочку, умудрившуюся оказаться целой, несмотря на ярость, с которой от неё спешили избавиться… Конечно, таких подробностей Марго не знала, да и не могла узнать, но Дори так и залилась краской. Однако от невольных объяснений её остановил вид девушки: рассеянный, с затуманившимся взглядом. И двигалась она, не как раньше, а замедленно, будто сомнамбула. Положила одежду на край постели, присела в книксене…

— Иди, милая, — подал голос Максимилиан Фуке. — Ты сделала всё, что нужно, ступай. Свободна.

— Спасибо, госпожа, — меланхолично ответила Марго и механически вышла вон.