Индейцы озера Титикака

Я добросовестно взобрался на все вершинки и на своей карте обозначил все кальварии. Самую высокую вершинку, которая называлась Селенкойя, я оставил под конец. Она дальше всего от деревни, на дорогу к ней необходимо было взять с собой еду и воду, поскольку на лишенных растительности иссохших вершинках нет ни капли воды. С нами шел наш маленький верный друг Кармело, двенадцатилетний мальчик. Мы взошли на вершину Пака-Пакани, где недалеко друг от друга находятся две кальварии, поглядели с высоты на мелкий залив Котаня, на берегу которого есть пара домишек и поля, принадлежавшие асьенде Супикачи, и уже увидели цель своего пути, вершину Селенкойя. Она совсем невысока, на глаз едва 300 метров над гладью озера, для того, однако, кто не знает, что такое восхождение по крутому склону в разреженном воздухе на высоте 4000 метров над уровнем моря. После десяти минут подъема по крутизне задыхаешься, легкие работают, как мехи, и сердце бьется так, что его ощущаешь где-то в горле. Ко всему этому надо внимательно смотреть под ноги, так как между клочками засохшей острой травы к земле прижаты пучки кактусов разных видов, некоторые из них с шипами длиной десять сантиметров. Такой шип может проткнуть толстую кожу крепких ботинок, серьезно поранив ногу.

Лишь для Кармело это неважно. Он прыгает в своих резиновых сандалиях, которые обул в далекий и трудный путь; обычно он ходит босой и по острым камням, и по утреннему инею, Скачет из стороны в сторону легко, словно козленок, минутку здесь, минутку в другом месте, тут очистит красный плод кактуса, там поймает луговую кобылку и не пройдет мимо поля бобов, чтобы не «запастись» толстыми зелеными стручками.

Все время вверх. Скала, по которой мы идем, как будто покрыта сыпью. К ее поверхности словно приклеены маленькие каменные шарики. Кармело утверждает, что эти шарики, раздробленные в воде, — превосходное лекарство против сердечных болезней.

Поднимаемся на шероховатую каменную площадку, приблизительно в 50 метрах под вершиной горы. Внизу под нами, в глубине, на берегу озера, лежат асьенды Супикачи и Пако, обе с церквушками, крытыми гофрированным железом, в окружении лачуг, населенных индейцами, которые раньше, до аграрной реформы, должны были работать на асьендах. Теперь они свободны, и им принадлежит половина земли.

Владельцы асьенд на Сурики никогда не были особенными богачами. На местной бедной почве наш земледелец едва прокормился бы. Здешнему землевладельцу, однако, и небольшая асьенда обеспечивала в целом удобное существование, поскольку индейцам за труд он не платил, только иногда, в исключительных случаях, давал немного картошки. Индейцы просто принадлежали ему вместе с землей, и он их прилежно эксплуатировал по доброму обычаю своих предков конкистадоров.

Кармело сказал о площадке, где мы стояли (площадь ее составляла примерно 50 X 150 метров), что его дедушка, с которым он тут однажды был, говорил, будто здесь когда-то размещался рынок. Странное утверждение — ведь ближайшие жилища (у обеих асьенд) отдалены на добрый час трудного восхождения по крутому, почти неодолимому склону, а от деревни Сурики сюда два часа быстрой ходьбы с одним более коротким подъемом. С другой стороны, я знаю, что индеец 68 говорит в большинстве случаев правду и лжет лишь тогда, когда имеет на это исключительные причины, прежде всего когда его о чем-то упрямо спрашивают и он не хочет дать правильный ответ. Однако он никогда не приходит сам с какой— либо неправдой, дабы удивить иностранца чем-то интересным, какой-нибудь сенсацией.

Я отнесся к словам Кармело с полным вниманием, и его сообщение запомнил, чтобы позднее найти для него объяснение. Нам предстояло преодолеть последний подъем. Прямой путь показался мне слишком крутым, и я отклонился влево, направившись наискось, чтобы облегчить восхождение. Вдруг я наткнулся на стенку, сделанную, по-видимому, человеческими руками. Стенка из необработанных камней, положенных просто друг на друга. Исследую место более тщательно. Это остаток каменного домика, со сравнительно толстыми стенами, размером примерно три на два метра с узким, шириной едва в 60 сантиметров входом между двумя большими камнями, с каменным порогом. Итак, нашлись следы давней жизни и здесь, на высоте. И это было далеко не все. Немножко дальше обнаружились остатки другого домика, того же типа, из того же материала, но из двух комнат, каждая из которых имела собственный вход. Внутри комнаты никак не были связаны между собой.