Индекс туманника

Вот это номер! Неужели это все – составная часть истории с «обновлениями»? Мне уже известно о трех эпизодах, а кто знает, сколько их всего? Мы за магазин бытовой техники бились насмерть, а дачники спокойно целый поезд для военного ведомства раздербанили! Но это все при условии, что дед не врет. В городе о рейде на улицу Анжерскую знают только начальство да непосредственные участники, остальные пока слухами питаются. И, как водится, слухи эти словно круги на воде – чем дальше от эпицентра, тем больше и тем меньше в них правды.

– И давно этот поезд на Петровке появился?

– Вот чудак человек! – всплеснул руками старичок. – С момента сотворения этого мира он там стоит, не вчера же приехал! Все ржавое уже, продукты пропали, тушенка только армейская уцелела. Бумаги и форма тоже не выдержали, а оружие и горючка – ничего, сохранились.

– Это-то как раз понятно, – я вернул дедку миску с баландой, так и не притронувшись к еде, мне хватило одного только ее запаха. – Непонятно, почему за столько лет такой драгоценный поезд никто не нашел?

– Да кто ж знал, что он там стоит? Кому эта Большая Петровка нужна? Она ж на отшибе от города! По прямой километров пятнадцать, в сплошном Тумане, без единого ориентира. Можно было бы по путям станцию найти, но они аж за Федоровкой проходят, пока туда доберешься, пока по рельсам дойдешь – никакого индекса не хватит столько бродить в Тумане!

– Что правда, то правда, – вздохнул я, – с Туманом шутки плохи.

– То-то и оно, – подтвердил старик, – а чего не ешь-то?

– Аппетита нет, – ответил я и ушел в дальний угол, давая понять, что больше разговаривать не намерен.

– А ты сколько наших-то пришил, милок? – немного потоптавшись у дверей, задал-таки дедок вопрос, как видно, не дающий ему покоя.

– Да человек пятьсот, не меньше! – отрезал я.

– Ирод окаянный! – старик сплюнул и, грохоча пустым ведром, убрался восвояси.

Пусть думает что хочет. Мне от этого ни жарко, ни холодно, все одно – на арену погонят, типа вершить правосудие с помпой. Эх, и почему бы Бригаде не атаковать сегодня этот бандитский приют? Хотя кого я пытаюсь обмануть? Не будет город зарубаться с дачами из-за какого-то там туманника, пусть у меня и полно знакомых что в Конторе, что в Бригаде. Попытаются ли друзья меня спасти? Хочется, конечно, надеяться, но шансов у них нет, так что пусть лучше и не пытаются.

Полученная от старика информация меня настолько заинтересовала, что мысли мои раз за разом возвращались к станции Большая Петровка. И никакие печальные размышления о собственной судьбе были не в силах вытеснить их из сознания.

Поезд – понятие растяжимое. Это могут быть три-четыре вагона в грузовом составе, а могут быть и двадцать-тридцать вагонов. Железнодорожные пути к дачам не подходят, так что притащить все найденное добро по рельсам люди Боцмана никак не могли. Значит, автотранспортом таскали, и, скорее всего, до сих пор таскают. Потому что перевезти сюда даже одну железнодорожную цистерну – это очень серьезная задача. А если цистерн много? Да и нет смысла сразу все тащить на базу, потому что в Тумане горючее находится даже в большей безопасности, чем на дачах. Дед верно сказал – абы кому не добраться до станции, выходит, там груз сам Туман охраняет. Но я как раз таки не абы кто, мог бы принести огромную пользу Степногорску, если бы…

Обидно. И что мог бы сделать много полезных вещей со своим-то ИТ, и что с Ксенией были счастливы вместе так недолго, и что городское начальство занято своим благополучием и межведомственной мышиной возней, а лидер дачников активно укрепляет свои позиции. Ведь получается, что у Боцмана теперь есть оружие, боеприпасы и горючее – все то, чем город держал его на привязи. Следующим шагом дачники захватят оазис на Кирзаводе и оттуда нанесут удар по нефтебазе. А будет в их руках нефтебаза, считай, что окончательно взяли город за горло.

Вот такая неприглядная политическая картина рисуется. И что людям неймется? Нет чтобы сообща выживать, общими усилиями, так нет – везде найдут, за что перегрызться между собой.

По всей видимости, арена постепенно заполнялась зрителями. Уже некоторое время с ее стороны доносился все нарастающий гул голосов. Время от времени в этот глухой рокот толпы врывался резкий, слегка искаженный звук объявлений, сделанных по мегафону. Потом охранники стали по одному и группами уводить обитателей соседних секций. Понятно, куда. Обратно никто не возвращался. При всех плюсах у режима Боцмана есть и огромные минусы. Рабский труд, дикая охота и арена – их ярчайшие приметы. Построили тут, понимаешь, подобие военного коммунизма с рабовладельческим лицом…