Индиго

Он поставил гитару, выхватил сигарету из пачки, лежавшей у его ног, достал блокнот и синий маркер «Шарпи», и принялся писать. Синий «Шарпи». Как в статье. Алекс верен своим привычкам. Интересно, это его любимый цвет?

Сейчас в нем было что-то невероятно сексуальное: он творит искусство, сидя прямо передо мной с незажженной сигаретой, зажатой между ровными рядами зубов. Я понятия не имела, что Алекс пишет, и сомневалась, что он ответит, если спрошу. Но сама идея, что однажды я услышу его творение по радио, заставляла меня трепетать.

– Если хочешь, чтобы я поверил, что тебе не хочется грубого секса со мной, возможно, стоит перестать так смотреть на меня. Будто ты уже моя, – сказал он, все еще глядя в блокнот. Я отвела взгляд, лицо обдало жаром, на щеках заиграл румянец.

– Грубиян.

– А ты врунья. – Он поднял глаза, пытаясь поймать мой взгляд. – Тебе действительно нравится Вэйтроуз? На самом деле нравится? Не верю. Ни секундочки не верил. Знаешь, в чем разница между мной и тобой, Стардаст? Ты смотришь на меня, но я вижу тебя. И я вижу правду. Ты не умеешь скрывать свои чувства, всем все сразу ясно, а это значит, что ты ужасная лгунья. Ты смотришь на Вэйтроуза с нежностью. Как на соседского чужого ребенка. На меня ты смотришь так, будто вот-вот взорвешься, ожидая, что я подожгу тебя, и ты наконец загоришься.

Все остановилось.

Воздух.

Мир.

Мое сердце.

Все это Алекс говорил, держа сигарету губами. С невидящим взглядом и знойным, грубым голосом, который менялся и становился приятным, когда он записывал свою музыку. Где-то открылась и закрылась дверь, и мы оба повернули головы в том направлении. Это Элфи провожал до лифта двух хихикающих девчонок в мини-юбках. Он шлепнул их по задницам, подталкивая к дверям, и не удостоил нас даже взглядом. Они прошли мимо, их голоса звучали громко, а он лаял будто бешеная собака, притворяясь, что кусает и грызет их шеи. Элфи нас не заметил.

– Мы выезжаем в аэропорт меньше чем через два часа. – Я откашлялась после того, как смех стих. Элфи с девушками повернули в коридор. – Получил все, что хотел?

– Нет. – Он наклонился вперед, его рука сжала мое запястье. Его взгляд пленил меня. – Как и ты.

Я быстро села на колени и поднялась на ноги. Алекс сделал то же самое. Гитара и блокнот остались лежать на полу. Мы стояли друг перед другом, и мне не казалось, что мы все еще незнакомцы. Это пугало.

– Один на дорожку, – сказал он, зацепившись пальцем за ворот моей толстовки и притягивая меня ближе, обнимая меня. Кончик сигареты, зажатой в его зубах, щекотал мою шею. Я чувствовала его объятие своим желудком, пахом, пальцами ног. У него грубые руки, но этот момент показался очень нежным. Я эгоистично прижалась к нему, уткнувшись носом в его белую с V-образным вырезом футболку, закрыв глаза и вдыхая, вдыхая, вдыхая.

Я скучаю, мам.

Я скучаю, пап.

Когда вы начинаете запоминать мелочи в человеке, вы понимаете, что попали. Мне понравился несвежий запах сигаретного дыма между его пальцев и кислый мужской запах его шеи. Его волнистые волосы, шелковистые и мальчишеские, завивались в бакенбарды, а его волевой подбородок выглядел чуть ли не комично по сравнению с его ужасно милыми ушами. Когда он наконец ослабил свою хватку, я подняла голову, а он посмотрел вниз, и все чувства стали ярче. Что-то звякнуло между нами. Лифт, наверное. Но он не заметил, ведь его карие глаза удерживали мои голубые. Это был его шанс сделать первый шаг. Он сказал, что я буду его, а сегодня вечером я хотела принадлежать ему. В конце концов, если ты принимаешь ужасно плохое решение раз в жизни, лучше сделать это в день, который запомнился смертью родителей, не так ли?

Его губы близко.

Его пульс ускоряется под рубашкой.

Тепло, тепло, так тепло.

Я глубоко вздохнула.

Закрыла глаза.

Открыла рот.

Встала на цыпочки.

И… ничего.

Когда я открыла глаза, дверь запасного выхода в конце холла автоматически закрывалась, а в воздухе все еще витали последние отголоски его опьяняющего запаха. Я посмотрела вниз. Его блокнот и «Шарпи» все еще лежали на полу.

Холодно, холодно, так холодно.

Он ушел покурить.

И оставил меня одну.

Глава десятая

Инди

Инди: Думаю, песня на десять минут будет очень хороша.

Дженна: Надеюсь, ты ему об этом не сказала.

Инди: Нет. Я сказала, что она никуда не годится.

Хадсон: И что он ответил?

Инди: Алекс считает, что я говорю как настоящий «костюмчик» типа Дженны Холден и что она была нанята, чтобы договариваться о крупных контрактах с лейблами, а не писать новый альбом. Он также добавил, что однажды застукал вас, качающей головой в такт песни Maroon 5, и тот факт, что вы для него все еще существуете после такого, – настоящее чудо, так что не стоит испытывать судьбу. Опять же, это его слова, не мои.

Хадсон: Типичный Алекс.

Дженна: С этим мы поработаем. Индиго, как он? На твой взгляд, с ним все нормально?