Индия и греческий мир

Провинции, среди обеих рек
Виднеющиеся, живут весьма различно:
Здесь в Магомета верит человек,
Там обожанье идолов привычно.
Нарсинга помнит, как в далекий век
В ее земле зарыт был, как обычно,
Остывший прах святого старика —
Касалась ран Христа его рука.
Вблизи от моря возвышаясь ясно,
Прекрасный город долго процветал;
Чаруя всех людей красою властной,
Мелианор – народ его назвал.
Тогда из Индии, как видно, не напрасно
Великий свет впервые воссиял.
И слово Истины принес Фома
В тот край, где все еще царила тьма.
Апостол, странствуя, успел дойти
До государства Нарсинга, где много
Он исцелял больных на всем пути.
Там вдруг теченьем с моря на дорогу
Древесный ствол сумело принести
Огромной тяжести. Кипит тревога:
От короля приказ: тот ствол поднять.
Ни людям, ни слонам его не взять.
Ствол силе никакой не поддавался.
Апостол же помощников не звал:
К стволу огромному, который не сдавался,
Свой шнур от пояса он привязал,
Чуть потянул – и ствол вдруг закачался
И двигаться легко, послушно стал
До места, где воздвигли наконец
В честь этого царю дворец.
Апостол знал, что, если с твердой верой
Сказать горе: «Иди!» – она пойдет.
Так говорил Христос – и дал примеры —
Народ Фоме хваленья воздает —
Брамины же волнуются без меры.
То чудо их авторитет сорвет…
Апостола святое поведенье
Повсюду вызывает восхищенье.
Тотчас возникла ненависть глухая
В сердцах у всех языческих жрецов.
И каждый, хитрости изобретая,
Из-за угла Фому убить готов.
А главный жрец, от ярости пылая,
Готовит преступление без слов…
У сердца чистого врага страшнее нет,
Чем ложной добродетели портрет.
Жрец ночью сына задушил родного
И в преступленье обвинил Фому —
А все жрецы о том же дали слово.
Апостол вскоре брошен был в тюрьму.
Но, духом не упав, он молит снова
Царя небесного о помощи ему:
Свершить пред королем в одно мгновенье
Ребенка мертвого чудесное спасенье.
Когда доставили ребенка тело,
Фома сказал: «Он будет воскрешен,
Ответит на вопросы все по делу.
Он лучше знает, кем он умерщвлен».
Перед крестом звучит моленье смело,
Встает дитя, поклон Фоме кладет
И говорит: «Убийца – главный жрец…
Да, задушил меня родной отец».
Такое чудо бурю восхищенья
И страха вызвало по всей стране;
Король и двор хотят принять крещенье,
Учение Христа признав вполне.
Но зависть жгла браминов жаждой мщенья,
И, ядом слов пылая, как в огне,
Они народ искусно возбуждают
И смерть апостолу подготовляют.
Жрецы везде следили за Фомой,
И лишь с народом стал он говорить,
Они сумели овладеть толпой
И сильное волненье возбудить.
Господь решил, что время роковое
Пришло – святому подвиг совершить:
Вот град камней в апостола бросают,
И палачи кинжал в него вонзают.
Святой Фома, тебя оплачут реки,
Священные земли, где ты ходил,
Оплачут души тех, кого навеки
Из тьмы язычества ты к Богу обратил.
И радость в небесах о человеке!
Ликуют ангелы и хор светил —
Вся Лузитания к тебе взывает,
Нам Бог в тебе защиту обещает.