Индийские письма

В Бенаресе все идет по–старому. Паломники, жертвы, дым, смерти. Каждый день много мертвецов сжигается на берегу Ганга и их обгоревшие черные тела опускаются в реку. Я думаю, сколько же до сих пор Ганг принял человеческих тел и унес в море, и это за тысячи лет! Если бы все эти тела сложить одно на другое, то получилась бы целая гора, которая превысила бы Гималаи. Целая Индия рождает тела, а Бенарес отправляет их подземному богу Яме. Так мне кажется. И я здесь чувствую себя больше среди мертвых, чем среди живых, и больше в царстве бога Ямы, чем в царстве бога Брахмы. Что такое человеческая жизнь? Только майя^{140}, обман, призрак и тень. Сегодня мы есть, завтра нас нет. В котором «завтра» случится, что и мое тело сожгут в огне и столкнут в Ганг? Вопрос только в том, в каком новом теле появится моя душа: в человеке, или в слоне, или в обезьяне, или в кречете, или в ките? Нет ни человека, ни бога, который мог бы остановить колесо повторного рождения и мучения в этой жизненной самсаре. Так учат и Веданта, и Пурана^{141}

^, и Упанишады[50].

Один только Сундарар Даш, твой гуру[51]^,

начинает учить о чем-то ином. Он каждый день приходит ко мне и говорит, что Индия находится в конце старого мира и в начале чего-то нового. И непрестанно повторяет, что люди никак не могут спастись своими усилиями без помощи сверхчеловеческой. И еще прорицает, что эту сверхчеловеческую помощь подаст людям новый Майтрея, или Мессия, Который должен появиться после Гаутамы Будды.

Но, может, это не займет тебя столько, сколько та чудная весть, которую принес мне сегодня Сундарар. Эта весть касается и твоего дома. Из-за нее я и взялся написать тебе это письмо. Сундарар рассказал мне, как он встретился здесь, в Бенаресе, с известным монахом по имени Кумара Рам. Это гималайский бхикшу, он редко приходит в Бенарес. Я припоминаю, что видел его только однажды здесь, в Бенаресе. Но о нем говорят, что если уж он спускался из леса к людям, то совершал какую-нибудь неожиданность, о которой затем рассказывали годами.

Ну и мне твой гуру Сундарар сейчас рассказывает, как Кумара жил в Малабаре среди христиан, не европейских, а наших индийских христиан. Несколько месяцев он слушал христианских священников и монахов и наблюдал за их жизнью. После всего увиденного и пережитого в Малабаре Кумара что-то задумался и умолк.

Еще Сундарар сказал мне, что Кумара рассказывал ему, как сильно ему понравились жития христианских святых. И в связи с житием некоего английского святого Албана[52]

 ^{142} они вдвоем готовятся что-то устроить для освобождения Арджуны, твоего брата Арджуны, который сейчас томится в тюрьме. Но все это Сундарар прошептал мне сквозь зубы. Вижу, он скрывает какую-то тайну. Что это за тайна — пойму потом. Кумара лишь качает головой и шепчет: «Святой Албан! Святой Албан!». Что за этим скрывается — не знаю.

Не так радостен восход солнца, как твое появление в Бенаресе.

Твой Пандава

32

Джон Элиот пишет из Лондона Раме Сисодии

Почтенный воевода, твой друг, а мой учитель Митринович попросил меня ответить тебе на письмо, которое ты послал ему от имени целой миссии махараджи Малабари. Несколько дней он лежит в постели и сожалеет, что не может написать тебе лично.

С большим вниманием он следит за вашим путешествием по Балканам. И очень обрадовался бы, говорит, если бы вы смогли найти настоящий клад сокровищ на его родине. Это богатство, говорит он, скрыто под столетними наносами и наслоениями европейщины. Он вам по–дружески советует войти в контакт с самым простым народом, если хотите увидеть блеск этого скрытого богатства.

В связи с аферой Глэдис Фаркхарсон и твоего брата Арджуны в Индии Митринович просит вас ничего не писать о нем в индийских газетах. Он большой противник газет и всякой газетной рекламы. Агенты тайной полиции приходили в нашу Индоевропейскую школу и допрашивали некоторых из нас. Мы все заявили, что Арджуну знаем. Пока он был в Лондоне, он часто посещал нашу школу. Все мы его очень любили как человека очень кроткого и благородного. Подлинный аристократ великой Индии. И все удивлены, что он превратился в большого революционера и анархиста. Должно быть, дело тут не в мыслях, а в чувстве. Не эта ли таинственная женщина Фаркхарсон стала причиной этого чувства, кто знает? Но выглядит правдоподобно. Арджуну мы все жалеем, а об этой женщине сейчас вовсю расспрашиваем друг друга. Никто из нашего общества не может вспомнить личность с именем Глэдис Фаркхарсон. Впрочем, это не удивительно. У Митриновича три узких кружка учеников и последователей, из англичан и индийцев, а помимо этого он читает публичные лекции, которые посещает много народа. Но ни его тайные занятия, ни публичные лекции не делают людей насильниками–революционерами и анархистами. Напротив, Митринович делает людей миротворцами и работает на примирение всех народов, прежде всего индоевропейских.

Итак, не пишите ничего в индийские газеты. Скотланд Ярд сам опубликует то, что будет признано за истину.