Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху

Однако властный потенциал по отношению к осваиваемым территориям, начавший скапливаться в руках Ост-Индской компании, не мог существовать вне конкретных визуализированных или материализованных форм. Когда Готтманн писал о флаге на вершине горы или суде в деревне, он, по сути, говорил о маркировании «присутствия/обитания государства» на какой-либо территории посредством видимых или осязаемых предметов/объектов. До тех пор пока британцы на земле Нагпурского княжества были лишь редкими визитерами, их присутствие отмечалось недвижимыми, вмурованными в землю надгробными плитам над могилами тех, кто не одолел тяготы пути или пал в битвах при Аргаоне и Гавилгархе[97]. Такая непреднамеренная мортальная атрибутика в дальнейшем поспособствовала складыванию образа Индии в колониальных нарративах как земли смерти и болезней [Арнолд 2004]. Других видимых укорененных элементов пребывания на этом начальном этапе «гостевания» британцы не оставили. Однако вытянутые из этих земель знания материализовались в мобильных и транспортируемых предметах. Сведения, данные, информация записывались чернилами на бумаге, которая обретала статус писем, секретных поручений, дневников, журналов наблюдений, отчетов и курсировала между различными точками в пространстве между Нагпуром и Калькуттой. На основе этих бережно сохраняемых бумаг создавалась другая бумажная продукция: карты, сводные отчеты, энциклопедии, справочники. Они часто принимали вид печатных многотиражных изданий, которые в свою очередь продолжали циркулировать уже не только по Индостану, но добирались до метрополии, расширяя круг англоязычных читателей и приобщая их к знанию о британских достижениях в Индии, в том числе пространственных. Как пишет Майлс Огборн в книге «Индийские чернила…», посвященной документообороту между Калькуттой и Лондоном в ранний колониальный период: «мир Ост-Индской компании был создан на бумаге в той же степени, что на земле и на море». Бумага была важнейшим носителем информации. Поэтому британцы так беспокоились о бесперебойной работе почтовой службы, а также разработке шифров для корреспонденции. Достаточно вспомнить, что утрата договора 1751 г. стала поводом для неуплаты британцами чаутха с Ориссы. Для того чтобы информация на бумаге обрела «современный» вид, ее нужно было собирать с помощью современных технологий. Поэтому вместе с поклажей ост-индских чиновников и коммерсантов путешествовали телескопы и микроскопы, компасы и секстанты, шагомеры и термометры. Двигавшийся по дорогам Центральной Индии хлопок хотя и был «увиден» и зафиксирован европейцами, но пока еще являлся элементом местной системы экономики и мобильности, определявшей векторы, сезоны и способы его транспортировки, формы упаковки и т. д. В последней четверти XVIII в. параллельно с хлопком в воловьих повозках на лошадях, слонах, верблюдах, в паланкинах, в руках пеших путников стали двигаться предметы совсем иного рода – приборы и исписанные непонятными для местных жителей словами и знаками листы, которые начали формировать материальную и мобильную культуру чужеземцев. Именно эти вещи стали функционально важными для формализации связей между знанием и пространством и материализации властного потенциала европейских соседей нагпурских раджей. Однако мобильность этих предметов была изрядно затруднена отсутствием добротной, удобной и безопасной дорожной инфраструктуры. Одновременно совсем иные инструменты, механизмы и станки начали формировать в метрополии новую модель экономики, жизнеспособность которой определялась категориями свободной конкуренции и больших чисел (неожиданно ставших огромными объемов производства, товарооборота, грузоподъемности и т. д.). «Увиденный» на полях Центральной Индии хлопок и технологические новинки в текстильной отрасли Ланкашира в самом ближайшем будущем свяжут эти два региона мира прочными нитями.

Часть II 1803–1830: посланники

Глава 1 Британские резиденты при нагпурском дворе: инвентаризация угодий, доходов, расходов

Маунтстюарт Элфинстон