Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху

Лишившись по Деоганскому договору значительной части своих земель, Нагпурское княжество оказалось почти полностью окруженным владениями Ост-Индской компании и ее союзника низама Хайдарабада. С 1803 г. начался новый этап взаимоотношений между Компанией и Бхосле, который характеризовался утратой последними прежнего статуса равного партнера. Как пишет Х. Н. Синха, в первый период «британцы воспринимали Нагпурское княжество, используя слова У. Хейстингса, как „одно из наиболее влиятельных государств среди маратхских“, а его правителя, по выражению Г. Т. Колбрука, как „претендующего на роль арбитра между всеми властителями Индостана“» [Синха 1950: x]. Теперь же британцы снисходили до того, чтобы считать, что «Рагхуджи должен продолжать оставаться влиятельной силой в Индии, при условии, что он следует статьям мирного договора и исполняет возложенные на него обязательства» [Там же: 4]. Последняя цитата – это слова Артура Уэлсли из письма своему молодому 24-летнему помощнику по политическим вопросам и переводчику с персидского Маунтстюарту Элфинстону, которого он спешно направил в Нагпур в качестве временно исполняющего обязанности резидента до прибытия постоянного представителя Дж. Уэбба.

Письмо было написано 24 декабря 1803 г., на следующий день после подписания договора в Деогаоне и содержало инструкции для резидента, где среди прочего говорилось о необходимости «собирать максимально точную информацию о количестве, состоянии и диспозиции войск раджи, что позволит судить о правдивости получаемой информации, касающейся существования сговора между Рагхуджи Бхосле, Синдией и Холкаром, а также намерения раджи возобновить войну… Крайне желательно, чтобы вы также разузнали, каковы ресурсы раджи, количество его доходов, их источники, способы взимания, типы землевладения в разных частях княжества» [Там же: 4–5]. И далее вновь поднимался вопрос о том, как переправлять собранные сведения: «Я прошу, – писал А. Уэлсли, – чтобы вы информировали меня обо всем, что происходит, и делали доклады регулярно на имя генерал-губернатора. Очень желательно, чтобы вы по возможности наладили почтовое сообщение (дак) между Нагпуром и Каттаком, а также между Нагпуром и Хайдарабадом. Организация связи с последним не должна создать затруднений, так как большая часть дороги пролегает через Деканскую субу[98]. Вам надлежит предъявить эти требования министрам раджи и настаивать на их исполнении, так как это следует из статьи 9 мирного договора. Однако если они откажутся сделать это, что не исключено, тогда Вы можете организовать почту между Хайдарабадом и Амраоти или любым другим населенным пунктом на границе Нагпурского княжества и ежедневно связываться с этим местом с помощью кашидов[99]».

И уже через две недели в письме от 9 января 1804 г. Элфинстон рапортовал Ричарду Уэлсли из лагеря раджи в Малегаве:

«Шридхар-пандит (министр Рагхуджи II. – С. С.) дал мне разрешение на организацию почты между Нагпуром и Каттаком, однако обратил внимание, что дорога туда очень тяжелая, а проходит она через земли, которые плохо контролируются раджой, и поэтому посоветовал наладить почтовое сообщение через Бенарес. Я ответил, что путь через Каттак короче и буду пытаться освоить его» [Синха и Авастхи 1961: 3]. Еще через несколько дней, 18 января, Элфинстон писал Уэлсли следующее: «Я упомянул в беседе с Сиридур-пандитом (министр Рагхуджи II. – С. С.), что хотел бы устроить почту от этого места до Каттака и отсюда же до Амраоти, и что я буду обязан ему, если он предоставит мне письма в деревни, расположенные по дороге, с распоряжением оказывать помощь моим людям, нанятым для осуществления этой миссии. Он ответил, что поговорит с раджой тем же вечером и вышлет мне письма уже утром» [Там же: 7].

Элфинстон последовал совету Шридхар-пандита и установил почтовую связь с Калькуттой через Джабалпур и Бунделкханд, откуда корреспонденция уходила в Бенарес.