Индийское лето

Подумаешь! Такая малость…

Да мнил, однако, человече,

Что будет властен, с тем же — вечен,

Надёжа, твёрдое плечо,

Но время молча, палачом

Стоит, и как всегда, торопит.

Тропит по следу, давит, топит…

Со щёк земли дожди слезами.

Луны холодными глазами

Следит за нами небо. Лес,

Сбивая пни своих колес,

Спешит на месте, как пророчит,

Иного, знать, не может. Хочет

Сквозь ветра вой и сучьев треск

Сказать за жизнь, — теченья блеск

Ея волны виднее с суши.

Нас упреждали! Только слушать

Нам не с руки в младые годы.

Да так назначено природой.

Вот, люди…

Вот, люди… А уходят… в никуда?

И жизнь свою … влачат? Делами мерят?

Что всё померкнет разом — не поверят,

А, как проверят, скажут ли когда

Потом… Кому?! Которые напрасно

Теряют жизнь, минуя ежечасно

На круг минут, что без следа сгорают.

Они не существуют, но играют.

— А настоящее?! Начнётся? — Не теперь,

Немного погодя… И скрипом двери

Распахнутой вослед, да пыли перья…

Так хочется не верить. И не верь!

Лишь радуйся туману предрассветну,

Любому дню, и белу свету, всяко

Она приметна, малость, цвета мака,

А жизнь — она и люба, и заветна.

Вот, люди… А уходят… в никуда?

И, как проверят, скажут ли когда?..

Счастье быть…

Счастье быть… Случается нечасто.

Но по нашей ли оно вине?

Истина, что прячется в вине

Неспроста. Уверено отчасти

В треске сосен облако оборкой,

Горизонт в тумане тонет, с горки

Многого, пожалуй, не видать,

Но не жалуйся, из жизни что убрать,

Чтоб тебе по нраву и по вкусу?

Брус пропитан дёгтем, ствол до хруста

Гнётся долу, в волнах грива трав

Знаменем колышется, и морщит

Лбы вода. Смогли бы жить и проще,

Но тогда окажется не прав,

Тот, кто упреждая жизнь, вину

Гонит от себя. Идёт ко дну

Лист осенний, а, слетая с ветки,

Не об этом сетовал. Заметки

Он свои оставил на потом,

И ушёл навек, покрывшись льдом.

Счастье быть… Случается нечасто.

— Неспроста. — Уверены? — Отчасти…

Закат золотой…

Закат золотой.

День и вечер — золой.

Разметало то облако в пепел,

Ветер пел сквозняком, месяц метил,

Но не в глаз рыжей белке, в пустое дупло,

Затеряться на время, чтоб было светло

Только там, где иголки сосны и коры шелуха,

Пух подстилки, лишайник и моха меха,

Да птенцы, что открыли недавно глаза.

И комета по небу ползёт, как слеза

По щеке. Умиления в этом нимало,

Только чувство, что прячется в сердце бывалом.

День-то минул,

Прошёл он, как водится, мимо,

А закат золотил горизонт не напрасно.

То мгновение было, и было прекрасно,

И наверно навечно останется милым.

Закат золотой.

День и вечер — золой.

Достойных мало…

Шум леса, волн и майского жука.

Всё это было, будет. На века

Просторы и рассветы над волной,

Тень бабочки подчёркнута травинкой,

Шаги неслышные, пробор в лесу тропинкой…

Распоряжаться вольные собой

Недолго, наскоро, случайно и нечасто, -

Подобное толкуют жизни счастьем.

Для нас, исполненных надежд пустых, идей.

Но, как известно, звания людей

Достойных слишком мало, много лишних,

Как пустоцветов, в той известной вишне.

Ню

— Словно бабочка!

— Славно…

Ветер с мака сорвал лепесток.

Махаон развернул хоботок…

Опоздал на неделю,

Иль боле.

Наглядеться успели ли вволю

Тем, в разорванной юбке, цветком?..

В горле ком.

Беспричинно?..

Муравьи по дорожке так чинно,

А идут поклониться почившему дню

И закату, в котором сгорает. То ню,

Обнажённое чувство и дерзко, и нежно.

Мак. Растет у дороги. Один. Безмятежно.

Расцвёл цикорий…

Расцвёл цикорий. Шмель шепнул цветку:

"Ты соткан из небесного сиянья…"

Опустошённый искренним признаньем

Он обессилел. Пауки соткут

Фату невесте, кавалеру фрак,

Платок на шею, непременно флаг

И белый однозначно. Он — порука,

Что доброволен плен и навсегда…

Однако брак — то скучно, эта скука

Настигнет нас однажды и тогда…

"Тебе бы всё балы, каток, а впрочем…

Гуляй, покуда можешь!" Ближе к ночи

Прильнёшь к стеклу отмытого окошка,

И станешь ждать, завидуя немножко.

Частный случай

Луны абрис, обрез, отрезок… Время

И у него свои мотивы, бремя

Ему нести своих грехов и боли,

И несть ему прощения, а воли, -

Как у других. Нисколько. Травы вянут,

Но не обманут жизнь и в землю канут,

Не корня краем, не листом, не почкой

И про неё забудут также. В одиночку

Мы все приходим, и уходим тоже.

И разные совсем, но так похоже

Мы счастливы. Несчастливы иначе?!

Но все ж молчим в печали или плачем!

Ну, что же, пусть, не важно даже это.

И пень нагрет на время солнца света.

Луны абрис. Обрезан вечер тучей.

Да это — так, погоды частный случай.

Небо

Есть нечто, что нельзя перенести:

Потери горе, весть о милом друге,

Ребёнка боль и те, для всех недуги,

Которые, увы, простым "прости"

Не утолить, не вычеркнуть так просто.

А дни идут и жизнь коры коростой

Укутана, её простая суть:

Живи теперь, срастётся как- нибудь

Конец с началом. Утлый чёлн, причал, -

Не повод погружать себя в печаль.

Висит луна, а облако — заснеженною елью…

И небо, чуть качаясь, колыбелью

Нам чудится взаправду, но оно

В себя поверило. И нам теперь дано.

Насовсем

Умывается наспех пчёлка,

Поднимается кверху чёлка.

Ветер стонет, тот насмех поднят,

От груди у земли он отнят.

С неба требуя дани синью,

Ястреб гнал с него серость тучи.

Дождь прошёл, но не так, чтоб сильный,