Индивид и космос в философии Возрождения

Ведь сила объекта, истекающая подобно свету от объекта в созерцательную способность, как известно, соединяет эту способность с самим объектом; равным образом, по какой линии божественный свет, нисходя, спускается свыше и распределяется в ангельском и человеческом умах, именно по такой и оба ума восходят к самому Богу и сочетаются с Ним.

Не ведающее же разума животное, как сказано[448], не может ни воспринимать божественную ясность, ни восходить к Богу. Ибо ему с той и с другой стороны мешает масса человеческого тела, из-за которой по двум причинам оно не в состоянии соединиться с Богом и стать Богом: во-первых, из-за самого света, во-вторых, из-за зрения и созерцающего глаза. Ведь сам божественный свет, как мы сказали, не может достичь глаза животного сквозь человеческое тело, ибо им он удерживается. Также взгляд глаза, не ведающего разума, обречен быть бессильным и слабым по причине плотности человеческого тела, мешающей видеть то, что выше этого тела, или то, что сокрыто в тайниках его.

И все сие ты лучше уяснишь, если поместишь все [виды] глаза в четырех кругах. Божественное око – в среднем круге и центре всего. Умопостигающее, или ангельское, которое отовсюду устремится и воспарит к божественному оку, – во втором круге. В третьем круге – разумное, которое также будет созерцать божественное око отовсюду, но после ангельского. Наконец, глаз животного – в четвертом и последнем круге. Божественный глаз будет в среднем круге только один, поскольку неумножаем и по природе единственен; тварные же очи должны быть изображены вокруг божественного ока в большом числе, поскольку они, почти неисчислимые в их множестве и разнообразии, развертывают единство нетварного божественного ока.

Рис. 20.

Но поскольку божественный Ум есть, как было сказано[449], свет, ангельский – как бы ясность и белизна, человеческий – как бы краснота и тень, глаз животного – как бы чернота и тьма, то тот круг, в котором ты поместишь Бога или божественное око, должен быть нарисован тобой золотым, ибо, как очевидно, золотой цвет воспроизводит сильнейший свет источника (каковым является солнце); второй круг, который заполняют Ангелы, ты оставишь белым; третий круг, местопребывание людей, должен быть окрашен в красный цвет; наконец, четвертый круг, который считается местопребыванием животных, пусть будет черен от темной и мрачной краски. Ведь глаза не ведающих разума животных совершенно слепы для божественного созерцания, пребывая в области тьмы, где вовсе нет божественного света и Мудрости.

Итак, эти четыре круга ясно показывают, как Бог Ангелам представляется непосредственно, то есть неприкровенным, незамутненным и чистым; Людям же – ни непосредственно и ни неприкровенно, но со всех сторон окруженным ангельскими Умами; поскольку глазам, не ведающим Разума, Он будет сиять сокрытый и окруженный, как ангельскими Умами, так человеческими Душами и телами, то говорится, что Он никоим образом не зрим этими глазами.

Глава XLI. Бог троичен извне и внутри

Если Ангел и Человек возносятся к Богу воздействием божественного света и некоей священной силой, то по причастности [к Нему] они немедленно становятся богами, изо всех сил подражая Тому, Кто славится в качестве естественного, истинного, вечного и величайшего Бога. Итак, посредством присоединения Ангела и Человека, естественный Бог становится трояким как вне, так и внутри самого себя: божественным, говорю я, Богом, ангельским Богом и человеческим Богом. Ведь божественный Бог – истинный и естественный Бог: Он – Бог извечно и сам по себе, а не от чего-то другого. Ангельский Бог есть воспринятый в Бога Ангел; он – Бог не сам по себе, но зависит от первого. А человеческий Бог есть Человек, ставший Богом по причастности к Богу; он, восприняв Субстанцию и силы от первого и естественного Бога, лишь с помощью Ангела вознесен в Бога.

А это вознесение происходит действием божественного созерцания. Объект ангельского Созерцания – простой, чистый и неприкровенный Бог. Ибо ангельскому Мышлению не явлено и не представлено ничего, кроме одной божественной субстанции, возносясь в которую, ангельское Мышление находит ее чистой и несмешанной, поскольку прежде она не восприняла никакой формы, и в нее не перешла никакая тварь, которая выше нее по природе; итак, ангельский ум первым соединяется и сочетается с яснейшим, чистейшим и светлейшим Богом, первым затеняет человеческому Мышлению Его сияние.

А божественная диада или единство Бога и Ангела, представляет собой объект человеческого созерцания. Ибо человеческое Мышление видит, как мы сказали[450], не одного только Бога, но Бога сияющего, доступного и просвечивающего в ангельском облаке. Ибо, перейдя в Бога, оно видит, что Ему свойственны ангельские образ и облако, которые еще прежде перешли в Бога и соединились с Ним.