Я равнодушно оглядел его. Книга на постаменте — большая и тяжелая, исписанная нечитаемым языком. Моя память и жизнь. Под ногами валялись мятые грязные листы. Я коснулся шершавых страниц книги, осторожно провел пальцами по символам. В самом конце писания расползлись большие черные кляксы. Пятна отпечатались глубоко в душе, и я не знал, как их вывести.
Вскоре пришли Стефан и Фри.
Все были подавлены. Казалось, что над Соларумом впервые за всю его историю сгустились непроглядные тучи. Как дальше жить — мы не знали. Но были обязаны.
И мы должны были поговорить.
— Дан обратился к Шакаре не потому, что это проще, — сказал я, все еще не смотря ни на кого. — Страшно было ступать на любой из путей. Но он боялся, что мы не поймем. Боялся открыться другим. И предпочел быть один.
— И где мы теперь, — бросил Стефан. — И где он. Хочешь, чтобы мы его поняли и простили? После всего…
— Нет. Разумеется, это невозможно. Дан предал не Свет, а нас и в первую очередь себя. Я никогда его не прощу. Я… — следующие слова дались тяжелее прочих, — сделаю все, чтобы он не смог нам навредить, если однажды вернется. Но мы тоже предали его. Нужно было интересоваться им, не бросать во темноте. Но мы так боялись его непринятия, что сами от него и закрылись. Все всегда говорили, что он сам хорошо переживает горе, не нужно ему помогать. Мы бросили его. И потеряли.
Я оглянулся на друзей. Тех, что у меня еще остались.
— Больше никаких тайн и секретов. Слышите? Даже если вы считаете себя неправильными, думаете, что вы монстры, которых нельзя принять. Монстров здесь нет. Только сломанные души. Только мы с вами. Больше никого. Мы не должны бросать друг друга и допускать подобное снова.
Фри присела рядом с Сарой, а Стефан встал позади меня.
— И что теперь? — спросил он.
Я снял звезду-подвеску и вобрал в грудь побольше воздуха. Передо мной тянулась граница мира. Манящая, неизведанная и свободная.
Внизу тяжело и величественно кружился мир, не так давно спасенный нами. Он даже не подозревал о том.
— Ничего как прежде уже не будет. Больше никогда.
— Да, — сказала Фри. — Но мы все еще здесь. Помни об этом.
Ее слова пустили во мне трещину.
Запрокинув голову к звездам, я подумал, что Ранорий, возможно, был прав, назвав мир хаосом. И если Вселенная действительно мертва как сознание, мы предоставлены сами себе и только себе. Мы были вольны выбирать из всего бесконечного многообразия поступков и дорог.
— Буду, — тихо пообещал я. — Всегда.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ТОМА
Термины
Абсорбционная сталь — сталь, поглощающая эмоции и чувства, снижающая выработку
Адъют — человек без морока на службе у
Аларонем — утерянный первый полис всех светлых существ.
Анимезис — основное религиозное учение обеих
Анимериум — эзотерическая организация последователей
Анимус — служитель
Апогей — высшая точка силы
Апогей-посвящение — обряд, когда
Аргентион — самое большое из поселений светлых
Армия — то же, что и Империя. Есть лишь Армия Света и Армия Тьмы.
Ассист — бездушный дух-помощник, созданный для того, чтобы служить.
«Белый луч» — подпольная организация, предоставляющая незаконные услуги и контрабандные товары обеим
Бесконечная война — главный и вечный конфликт между Светом и Тьмой, финала у которого не должно быть ради равновесия Вселенной.
Битва за Люксорус — битва, при которой Темной
Блуждающая манипуляция — случайная
Вавилон (от «Вавилонское столпотворение») — главная канцелярия
Великий Пустотный Предел — условная граница Вселенной.