Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы

Повстанцев Абдул Гаффар Хана и Факира Ипи в 1940-е и в первой половине 1950-х гг. поддерживал Афганистан, правительство которого не без оснований утверждало, что Полоса независимых племен незаконно отторгнута англичанами, а проведенная по «линии Дюранда» граница незаконна. Пакистан, разумеется, не желал пересмотра границ с Афганистаном, хотя в 1940-е годы многие ожидали, что исламские Афганистан и Пакистан станут естественными союзниками. Но афганские правители более ста лет боролись против англичан (примером тому могут служить три англо-афганских войны), а Пакистан называл себя правопреемником Англии в южноазиатских делах! Точно так же рассуждали братья Абдул Гаффар Хан и Хан Сахиб, предполагавшие, что Пакистан после предоставления независимости станет военной базой англичан. Факир Ипи тоже всю свою жизнь боролся против английского господства, а Пакистан долгое время считал оплотом британского влияния. И наоборот, в «индусской» Индии этот «исламский фундаменталист» видел авангард борьбы против колониализма, и даже вел переписку с Джавахарлалом Неру.

С другой стороны, и сам Пакистан в то время еще не был исламским государством в полном смысле этого слова. Исламским государством Пакистан впервые провозгласил генерал Зия-уль-Хак, пришедший к власти в результате военного переворота и убийства премьер-министра Зульфикара Али Бхутто. Но это уже другая, более поздняя история.

Кашмирский конфликт 1947–1948 гг. показал искусственность «теории двух наций» и самого раздела Индии. Они не решили проблемы индусско-мусульманской розни, а лишь создали новые проблемы, которые не решены до сих пор. Индо-пакистанский спор по поводу Кашмира 1947–1948 гг. был не просто территориальным спором, но и продолжением освободительной борьбы Индии против британского колониализма в Южной Азии. Правительство Неру с первых дней своего существования добивалось законного права самостоятельно определять политико-экономический строй в стране и проводить свой внешнеполитический курс, не привязанный к политике великих держав. Именно в этом он видел истинную независимость страны. Чтобы индийский народ не голодал, обеспечивая относительное благосостояние английских фермеров, чтобы индийские солдаты не проливали кровь за чуждые им британские интересы – в Афганистане, Китае, на Ближнем Востоке или в советской Средней Азии, как это было во времена «британского раджа», наконец, чтобы сама Индия или Кашмир не стали плацдармом для третьей мировой войны. Но политическая и экономическая независимость Индии и Пакистана не устраивала бывших британских хозяев и их американских спонсоров: именно ограничения этой независимости и добивались правительства Англии и Соединенные Штатов, принимая на себя роль «посредников» в урегулировании кашмирского спора.

Не удивительно, что к началу 1950-х годов Индия окончательно разочаровалась в деятельности всевозможных посредников и самой Организации Объединенных Наций.

«Мне надоели всякие интриги и жесты Великобритании, Соединенных Штатов и других по вопросу о Кашмире, – в сердцах заявил как-то индийский премьер Джавахарлал Неру. – Нужно прямо заявить Великобритании, что мы не намерены ни в чем менять свою точку зрения… Если бы не пропакистанская позиция и маневры Великобритании и других стран, кашмирский вопрос был бы давно решен»¹²⁸. К сожалению, это стало ясно слишком поздно.

Джамму и Кашмир становится индийским штатом с особым статусом

А тем временем, в новоприобретенном индийском штате Джамму и Кашмир тоже не все шло так гладко, как прежде. Шейх Абдулла был недоволен политикой Дели, так как индийское правительство пыталось как можно прочнее включить бывшее княжество в состав Индии. С одной стороны, страх перед новым пакистанским вторжением и интриги Великобритании и США в Совете Безопасности ООН побуждали индийских политиков торопиться «впаять» Кашмир в состав Индии. Благодаря усилиям таких политиков из Дели Индия действительно все более становилась «индусской», как ее и изображали западные и пакистанские политики в своей пресс и в Совбезе ООН.

С другой стороны, местные кашмирские политические лидеры, выступившие на стороне Индии в тяжелые дни 1947–1948 гг., чувствовали себя обманутыми и обделенными в результате такого поворота. Шейх Абдулла даже заявил в Учредительном собрании Джамму и Кашмира 5 ноября 1951 г.: «Нужно обсудить вопрос о третьем возможном для нас пути. Мы должны подумать о том, чтобы стать Восточной Швейцарией, держаться обособленно от обеих сторон, но иметь с ними дружественные отношения. Это может показаться привлекательным, ибо, видимо, подготовит почву для ликвидации нынешнего тупика. …Для нас, как для туристического края, это может иметь некоторые очевидные преимущества». Правда, он тут же оговорился, что это маловероятно, так как защитить независимость Кашмира сразу и от Пакистана, и от Индии, будет трудно, «если мы не найдем сильных гарантов среди соседних стран»¹²⁹.