Indrik_2011_Yugoslaviya

Так вслед за большинством других балкано-дунайских стран требование стать на сторону «оси» было предъявлено и Югославии. Правда, на встрече с Цинцар-Марко-вичем 29 ноября Гитлер в отличие от того, как он делал с другими, не поставил прямо вопроса о присоединении Белграда к Тройственному пакту. Вместо этого им была упомянута возможность заключения Югославией пакта о ненападении с Германией и Италией⁶⁵. Именно за такую формулу и ухватилось югославское руководство, надеясь таким образом избежать непосредственного присоединения к Тройственному пакту. И 7 декабря германской стороне было заявлено о согласии обсудить с германским и итальянским правительствами возможность подписания пакта о ненападении на базе итало-югославского договора от 25 марта 1937 г., которым предусматривались взаимное ненападение, уважение границ между Италией и Югославией и развитие дружественных отношений⁶⁶.

Однако одновременно из контакта Павла с англичанами было видно, что он опасается возможной постановки Берлином вопроса о присоединении Югославии к Тройственному пакту⁶⁷. Две недели спустя опасения подтвердились: на югославское предложение от 7 декабря последовал германский ответ, что реализация такого предложения не означала бы удовлетворения условий, необходимых для упрочения отношений Югославии с державами «оси». Ибо остается вопрос о присоединении страны к Тройственному пакту⁶⁸. Таким образом, нацистским руководством был обозначен предел возможностям проведения Белградом политики лавирования.

Под прессом Гитлера: крах политики внешнеполитического лавирования и присоединение Югославии к Тройственному пакту. Впервые открыто выдвинутый Берлином перед Белградом 22 декабря 1940 г. вопрос о необходимости присоединения Югославии к Тройственному пакту ставил югославское руководство перед драматическим выбором. Оно не хотело выполнять фактическое германское требование, но просто отвергнуть его не решалось. И потому все-таки продолжало попытки найти возможность лавирования, которое бы позволило тянуть время и уклоняться от решения, желательного Гитлеру. В подготовленном для Павла специальном докладе рассматривалось несколько вариантов предложений, которые югославская сторона могла бы представить Берлину в качестве альтернатив присоединению к Тройственному пакту. Один из вариантов состоял в том, чтобы проект заключения Югославией пакта о ненападении с Германией и Италией, уже отвергнутый третьим рейхом, повторить, но дополнив число участников такого пакта Советским Союзом. Другим вариантом предусматривалось подписание югославо-германского пакта о дружбе и ненападении, частью которого было бы обязательство Германии уважать независимость и целостность Югославии. Но как наиболее приемлемый для Белграда в докладе излагался вариант, при котором Югославия брала бы на себя роль посредника в прекращении итало-гре-ческого конфликта, а вместе с тем предложила бы соглашение балканских стран с обязательством не позволять использовать их территорию ни одной иностранной держа-ве⁶⁹. Последнее имело в виду Англию и потому, как надеялись авторы доклада, могло бы вызвать интерес германской стороны. Хотя в самом же докладе не возлагалось особых надежд на эти предложения, часть из них была Павлом санкционирована. 20 января 1941 г. неофициальный югославский эмиссар вступил в контакт с Берлином, предлагая встречу Цветковича с министром иностранных дел Германии Риббентропом. Это было в конце января одобрено Гитлером, который решил и сам принять Цветковича. 6 февраля последовало от Риббентропа приглашение на переговоры Цветковичу и югославскому министру иностранных дел Цинцар-Марковичу⁷⁰.

При подготовке к визиту, которая происходила на фоне поступавших в Белград сообщений о наращивании численности немецких войск в Румынии, готовившихся к последующему вступлению в Болгарию, а оттуда - к действиям в Греции⁷¹, югославское правительство, следуя упомянутым выше наметкам, рассмотренным принцем-реген-том, поручило посланнику в Москве Милану Гавриловичу прозондировать советскую позицию в связи со складывающейся ситуацией⁷².