Indrik_2011_Yugoslaviya

Еще задолго до Апрельской войны 1941 г. югославские военные власти, включая генштаб и министерство армии и флота, выражали тревогу по поводу ненадежности и даже настроений враждебности «опасных национальных меньшинств», к которым причислялись прежде всего немецкое, венгерское и албанское, обозначавшиеся также определением «неславянские меньшинства». Военнослужащие из этих меньшинств считались потенциальным фактором подрыва вооруженных сил и обороноспособности Югославии в случае войны. Тревога особенно усилилась с 1938-1939 гг., по мере того, как росла опасность со стороны держав «оси». Результатом стали разного рода секретные служебные инструкции, предусматривавшие сокращение численности офицеров и унтер-офицеров из неславянских национальностей, ограничение их повышения в чинах и должностях, их недопущение в состав командования частей, а тем паче - в более высокие военные органы, исключение даже рядового состава, принадлежавшего к этим национальностям, из авиации, противовоздушной обороны, мотомеханизированных соединений, флота и ряда других родов войск, равно как из обслуживающего персонала каких бы то ни было штабов. Наряду с этим планировались и до некоторой степени осуществлялись меры, направленные на то, чтобы призванные в армию неславяне использовались главным образом в частях, которые были бы заняты на вспомогательных, прежде всего военно-строительных, работах и в случае войны находились бы не во фронтовой зоне, а в достаточно глубоком тылу. В частности, перед Апрельской войной ряд воинских формирований, укомплектованных выходцами из «неславянских меньшинств», был занят на строительстве пограничных укреплений¹².

Если названные меры и были в состоянии ограничить до некоторой степени возможность солидарных с государствами-агрессорами прямых вооруженных выступлений со стороны военнослужащих югославской армии, принадлежавших к «опасным нацменьшинствам», то основы, на которых строились подобные меры, были весьма противоречивы. Ибо, с одной стороны, в категорию «неславян», к которым эти меры в том или ином объеме применялись, были зачислены, например, и евреи¹³, хотя они не могли питать симпатий к «оси», тем более - к нацистской Германии. А с другой стороны, что касалось противоположной «неславянам» категории «славян», то в ней, наоборот, оказывались и некоторые ненадежные либо даже враждебно настроенные этнические группы. Сами же югославские военные власти были вынуждены отнести к «опасным меньшинствам», наряду с «неславя-нами», и вполне славянское «болгарское меньшинство»¹⁴. Из соответствующих документов видно, что под «болгарским меньшинством» имелось в виду в основном преобладавшее в Вардарской Македонии (она обозначалась в официальном лексиконе как «Южная Сербия») славянское население, значительная часть которого была склонна либо вообще самоиден-тифицироваться в качестве «македонских болгар», либо ощущала себя, по меньшей мере, связанной с болгарами общностью языка и культуры¹⁵.

Пытаясь устранить противоречие, связанное с использованием категории «славяне» в противовес настроенным враждебно «неславянам», югославские военные власти прибегали взамен нее в качестве противопоставления понятию «опасные нацменьшинства» к употреблению формулировки «югославы». При этом разъяснялось, что к данной категории, на которую в вооруженных силах страны не распространяются какие-либо ограничения, относятся «сербы, хорваты и словенцы»¹⁶. Подобное формулировочное ухищрение не могло, однако, устранить суровой реальности: преимущественно сербское по своему составу, югославское военное командование испытывало тревогу и недоверие по поводу не только военнослужащих из «опасных меньшинств», но в большой мере и по поводу того, как в случае войны поведут себя в армии хорваты, второй по численности народ многонациональной Югославии.

Опасения были не напрасными. Когда страна подверглась агрессии, настроения среди хорватского населения оказали особое воздействие на складывавшееся положение.

В условиях германо-итальянского нападения резко оживилась в хорватском обществе активность и пропаганда усташей, ожидавших, что крушение Югославии позволит осуществить идею государственной самостоятельности Хорватии. Сепаратистская пропаганда получила важное подкрепление в виде усташских радиопередач из Германии, а особенно из Италии. Еще перед 6 апреля 1941 г. с разрешения Муссолини через радио Флоренции началось под руководством Анте Павелича вещание для хорватских слушателей от имени якобы находившейся в Хорватии «Радиостанции Велебит», которая выходила в эфир как станция «главной ставки» усташей. С началом Апрельской войны станция передавала ложные сообщения о боевых действиях за «освобождение Хорватии», будто бы развернутых «вооруженными силами» усташей, и призывала всех хорватов присоединиться к «освободительной борьбе», ведущейся в сотрудничестве с войсками государств «оси»¹⁷.