Инфер-9

Закон об ограниченных имущественных правах социально незащищенных граждан, к которым к тому времени отнесли всех, кого смогли – начиная с калек и умственно отсталых и вплоть до несовершеннолетних круглых сирот. Закон приняли за три года до того, как я сам осиротел и был вынужден покинуть свой дом. По новому закону в том случае, если подпадающий под эту категорию гражданин находился на полной или частичной опеке государственных служб, он имел право на крайне ограниченный объем физического имущества. Да… формулировки там были другие, более… умные и запутанные… Но вся их суть сводилась к одному – каждый из таких, как я, попадая в лапы опеки и надзора, снабжался таким вот стальным крепким ящиком. Почти квадратный – стороны двадцать на двадцать пять, глубина двенадцать сантиметров, откидная крышка, скобы для навесного замка. На боковых сторонах широкие горизонтальные пазы, на крышке и передней стенке обязательный номер. Мой номер… не помню…

Дурацкие размеры, дурацкая вместимость, но это хоть что-то – особенно, если приходится выживать среди жадного юного шакалья. Ты сам мог выбирать, что станешь хранить в своем ящике. Закрыв крышку и защелкнув замок, ты самолично вставлял ящик в специальные держатели в больших пристенных шкафах в вестибюле. С восьми тридцати утра и до девяти вечера у тебя имелся полный доступ к личному имуществу – но при этом ящик не дозволялось уносить из вестибюля. Мы называли их «банковскими ячейками».

Что я вспоминал, глядя на старый железный ящик? Какую подсказку он мне давал своим видом?

Ответ очевиден – приют. Я вспомнил только его. Даже не вспомнил, а ощутил. Боль от чужих ударов и боль в руках от ударов собственных. Вонь зловонной каши и точно такая же вонь в приютских туалетах – похоже, каша проходила через наши тела, даже толком не переварившись и сохраняя внешний вид. Можно было снова наваливать в кастрюли и опять подавать на обед…

Где находится приют?

Где-то на старом побережье. В месте, что давно уже перестало быть сушей – если только за последние века вода не отступила на прежние позиции, в чем я сомневаюсь. Но там не может быть слишком глубоко… речь о десятках, а не о сотнях метров – а может и того меньше.

Что за город? Название не помню, но он из новых. Это было выражено и в названии, когда вместо «Нью» повадились использовать словечко «Нова». Нова-Сука-Что-то. На побережье. Город строили очень быстро – наступающая вода гнала людское стадо все дальше и дальше, подгоняя его поджопными ударами цунами и проваливающейся за спинами землей. По оказавшимся абсолютно неверными расчетам одно из возвышений сочли более чем подходящим для нового города, и высоченные здания начали расти, как радиоактивные грибы. Сраные человейники с крохотными конурками соседствовали с небоскребами элиты, мигающие огнями флаеры кружились, как мухи над падалью, у подножий невероятных башен носились стаи сумасшедших с факелами, но издалека все это дерьмо можно было принять за веселое празднество в честь торжества человеческого гения. Как бы не так. Разгневанная природа пришла и туда – но не сразу. Далеко не сразу. Когда вода стояла уже совсем рядом с городом, в нем появился я – озлобленный юный гоблин, что совсем недавно совершил свое первое убийство и кого совсем не пугала перспектива убить еще раз.

Относительно недалеко от этого города находилось еще одно важное для меня место, и подсказка о нем нашлась внутри старого железного ящика: залитая прозрачным пластиком этикетка с бутылки виски «Мертвая башня». Еще одно более чем очевидное, мать его, направление.

В чем смысл подсказок?

Следовать по оставленным самим собой хлебным крошкам?

Или это должно активировать что-то в моей башке, и ко мне вернется память?

Я даже подождал немного, но чуда не случилось, и я принялся жрать жареную оленину. Молодого аксиса я убил сам – хромающее трясущееся животное вывалилось на тропу передо мной, неся на теле глубокие борозды от когтей. Оно уже подыхало, и мне оставалось только перерезать ему глотку и выпустить остатки крови. Вырезав из него пару кусков, я собрался было разрубить остальное и разбросать по округе – зверью на радость, – но появилась крестьянская повозка, и вскоре стало ясно, что ее владельцы не против позаботиться об остальном мясе.

Ладно…

Разрезая мясо, проливая на шипящий камень красный мясной сок, неспешно жуя, я смотрел на закрытый ящик с лежащим на нем пластиковым квадратиком и пытался вспомнить еще что-нибудь. Не преуспев, я вытащил из рюкзака старый армейский планшет и включил. Загрузив карту, вбил в поиск слово «Нова» и принялся задумчиво переключать предложенные варианты, не забывая наслаждаться мясом. Мой палец остановился на семнадцатом варианте.

Вот он… Нова-Фламма. Современный Вавилон, вобравший в себя сотни национальностей, религий и традиций, чтобы смешать это все в нечто тошнотворное и убийственно крепкое…