Inferente. История одного письма

Смею заметить, что к мертвецам и могилам ребята и близко не подходили. Всё же, расхитителями гробниц им быть вовсе не хотелось.

Лиум неожиданно поддержал их — он был согласен с мнением, что мы таким образом спасаем давно утерянные вещи из лап небытия. Что ж, когда речь заходила о пластинках, заслушанных лично мною до дыр, и о книгах, которые до этого мы не видели ни в одном магазине, поспорить было сложно. Но порой, когда мы заходили в старое здание, веющее влагой и затхлостью, и находили там что–то, у меня было ощущение, будто мы вырываем вещи из лап мертвеца.

Поэтому лично я предпочитала находить забытые всеми склады и магазины с вещами, которые так и не стали «чьими–то». Они словно ждали своего часа с самого момента появления на свет, и спустя годы так и не устали от этого занятия. Там всё ощущалось по–другому — будто я давала им шанс, которого у них никогда не было. Шанс стать для кого–то настоящей ценностью.

Кроме того, там всегда можно было найти гораздо больше, и чаще — в лучшем состоянии. Другое дело, что таких мест осталось всего ничего.

Флейм тоже неожиданно поддержала идею поиска вещей, и неистово подбирала самые разные механизмы и детали для своих драконов. Она не миновала ни одну мастерскую или бывший магазин, в котором могли остаться хоть какие–то полезные вещи.

С одной стороны, меня уже давно не удивляло, что она с таким рвением занимается своим хобби. С того момента, как Корсак открыл ей доступ к запасам старья, девушка трудилась, как ужаленная. Но с другой… Почему именно сейчас? Что изменилось, заставив её так рьяно увлечься новым изобретением, что она даже не выходила из мастерской, кроме как за новыми деталями?

Похоже, пока мне не суждено было узнать этого.

Зато я чётко понимала, что должна пойти с ними несмотря на всё своё нежелание.

В тот раз погода была солнечной, а я даже не знала, могу ли радоваться ей. На фоне руин запустевшего города яркие лучи казались гротескными. Они не вписывались в общую картину серости и запустения, которые царили здесь уже много лет.

Прямо вдоль дороги и под домами остались брошенные, никому не нужные машины с выбитыми стёклами и давно облезшей краской. Ржавчина жадно поглощала оставленные для неё лакомства. Казалось, что стоит прикоснуться к корпусу, и он тут же рассыпится.

Флейм сначала хотела было поискать там детали, но быстро передумала.

Мы держались все вместе, но это не гарантировало безопасность. Например, когда я хотела подойти к Флейм, воздух между нами рассёк тяжёлый чёрный канат. От неожиданности я отпрянула, и подняв глаза, поняла, что очередной провод перестал держаться на столбе, оплетенном плющом. Выдохнув, я посмотрела на его собратьев — какие–то ещё держали свою позицию, служа опорой для опутавшей воздух чёрной паутины, другие лежали на дороге, а то и вовсе рассыпались на части.

Мда, миленькое местечко, ничего не скажешь. И если даже на улице можно угодить под раздачу, то о ревизиях в домах даже говорить не приходится. Но, конечно, кого это волнует, когда где–то внутри виднеются интересные механизмы, коллекция книг или ещё что–то в этом роде?

Кажется, только я чувствовала в жилых домах какую–то странную атмосферу. Остальные даже не понимали, о чём я.

Сопровождаемая постоянным гнетущим ощущением, я осмотрелась и увидела рядом небольшой магазинчик. Он был на первом этаже высотки, верхнюю часть которой разрушила природа. В разбитой витрине виднелись музыкальные пластинки, и я подозвала Корсака.

Основные правила таких вылазок были просты: не ходить в одиночку, не лезть в откровенно разрушающиеся здания, не пропускать время сбора и не тащить с собой опасные предметы вроде оружия или бомб, которые могли взорваться в любой момент.

Поэтому, я позвала брата составить мне компанию. Мы с ним прошли внутрь, где нас встретило уже привычное запустение. Полки покосились, а все предметы покрылись сантиметровым слоем пыли. Внутрь заполз плющ, а влага упорно разрушала всё, что здесь было.

Бегло просмотрев около сотни пластинок, мы обнаружили среди них пять уцелевших и ещё 10 таких, которые заслуживали шанс. Это было необычайно удачным уловом. Я усмехнулась, пока прятала их в сумку — прямо как в старые добрые, когда мы бывали в таких местах с друзьями.

Тогда нам удалось отыскать виниловый проигрыватель, который парни починили и смогли запустить, а к нему — пластинку The Beatles в идеальном состоянии. Тогда же она была заслушана до дыр вместе с другой — Мельницы. Кажется, альбом назывался «Алхимия», и песня «Дредноут» вместе с «Никогда» навсегда запали нам в душу. Позже мы не раз напевали их на посиделках у костра. Спевались мы просто на отлично, и они клятвенно заверяли, что я прекрасно пою. А я пела просто потому, что молчать было невозможно. Тем более, в такой хорошей компании.

Интересно, как они там?..

— Элл, смотри, тут книжный! — позвал меня Лиум снаружи.

— Сейчас выйду!