Инферно

— Успокойся, моя прелесть! Ты делаешь только хуже! — плаксиво взвизгнул вивисектор, но Сол не думал прекращать свои конвульсивные и в целом безуспешные попытки вырваться. Тогда Лионель отвесил Солу пощечину. На языке стало солоно. Сол улыбнулся.

— Прости, я не хотел… — пробормотал Лионель. — Я не виноват, ты сама довела до этого! Слышишь! А сейчас дай мне…

Сол плюнул Лионелю в лицо, но промахнулся. Слюна повисла мазком на рукаве Лионеля. Тот навалился на руку Сола и наконец смог зафиксировать инъектор. Осталось только нажать на поршень.

— Послушай, дорогуша, — прохрипел Сол. — Я… я была… неправа.

Это заставило Лионеля отвлечься.

— Мой хороший, — Сол попытался придать голосу как можно больше нежности. — Прости меня.

У Лионеля отвисла челюсть.

— Просто мне страшно, понимаешь?

Лионель поджал губы.

— Я хочу задать тебе последний вопрос, и делай, что хочешь.

Лионель подозрительно прищурился, его рука так и застыла на поршне инъектора. Он ждал, любопытство пересилило гнев.

— Всего один вопрос, — взмолился Сол.

— Быстрее, мне нужно работать, — проворчал вивисектор.

Сол облизнул губы и старась придать голосу как можно больше нежности, сказал:

— Почему бы тебе самому не вырвать себе глаза и не всунуть на их место стрекозиные, а?

Лионель моргнул и потемнел. Они ничего не сказал и с мрачным видом вернулся к инъектору. Но нажать на поршень ему было не суждено. Длинные гибкие лапы бережно взяли его за запястья и отвели их с стороны. За спиной Лионеля показалась голова богомола. Лицо инсекта по-прежнему оставалось бесстрастным.

Вивисектор что-то пискнул и задохнулся. Богомол поднял его над собой, приподнимаясь на всю внушительную высоту своего роста. Сол зачарованно наблюдал, как Лионель словно улетает под потолок. Наконец, голос вернулся к вивисектору, и он заголосил:

— Опусти меня немедленно! Это приказ!

Богомол вывернул шею и заглянул в лицо своему хозяину.

— Опусти меня! — орал Лионель, брыкаясь изо всех сил и пиная туловище инсекта с глухим коротким стуком. Богомол повернул голову налево, направо и щелкнул. Лионель притих.

— Так-то лучше. Давай, опускай. Ты ведь хороший мальчик?

Богомол по-человечески закивал и защелкал. А потом раздался хруст, и Лионель упал. Амфитетар огласил вопль боли, переходящий в скулеж и хныканье. Инсект нагнулся над своим хозяином и внимательно рассматривал его, поползшего от кушетки к выходу. Грохнула входная дверь. В помещение ворвались бионы-помощники. Секунду автоматы оценивали ситуацию.

— Помо… — что-то заткнуло Лионелю рот. Бионы чуть подались вперед, и вдруг богомол открыл пасть и смодулированным голосом вивисектора сказал:

— Уходите. Уходите.

Бионы помедлили, а потом развернулись и вышли, прикрыв за собой дверь. Лонель заскулил громче. Все это время Сол не оставлял попыток ослабить зажим ремней, и наконец это ему удулось. Вспотевшее тело не без труда выскользнуло из хватки, сначала одна рука, потом вторая. Сол торопливо расстегнул крепления на груди, поясе и ногах. Инсект оглянулся на него; в фасетчатых глазах Сол увидел два своих маленьких отражения.

— Ты отпустишь меня? — спросил Сол.

Инсект кивнул. Сол спрыгнул с кушетки, немного постоял, разминая ноги. Его шатало от слабости.

— Спасибо тебе, — сказал он инсекту. Тот приложил одну лапу к груди. Сол взглянул на ползавшего в ногах инсекта Лионеля. Очки слетели с лица, слезящиеся глаза близоруко моргали на свет. Оба запястья были сломаны у основания и выгнуты под неправильным углом. Любые попытки вивисектора вырваться инсект давил с легкостью. Сол наклонился достаточно близко, чтобы вивисектор смог его увидеть.

— О-о-и, — промычал он. Лапа инсекта все еще закрывала ему рот.

Сол присел на корточки и обхватил руками ноги. Держать голову прямо не было сил, и он положил ее на колени.

— Ты допустил ошибку, дорогуша, — сказал Сол. — Ты допустил ошибку давным-давно.

Вивисектор заплакал.

— Тебе больно? — спросил Сол.

Вивисектор торопливо закивал. Сол прикрыл глаза.

— Бедняжка, — проговорил он. — Ты больше никогда не сможешь сделать ни одной операции.

Сол с закрытыми глазами вслушивался в сопение и всхлипы Лионеля. Потом обратился к инсекту:

— Открой ему пожалуйста рот, я хочу кое-что узнать.

Тот выполнил просьбу. Получив возможность говорить, Лионель не стал кричать. Только приглушенные проклятия сыпались с его губ. Проклятия и мольбы. Лионель проклинал инсекта и молил Сола сохранить ему жизнь.

— Я все сделаю, — шептал он. — Все, что захочешь. Только скажи ему, чтобы отпустил меня. Умоляю.

— Всегда одно и то же, — сказал Сол. — Один просит другого человека, а все потому, что последний имеет над первым власть. Мастер Лионель, скажи мне пожалуйста одну вещь. Это очень важно для меня.

— Да-да-да, — залопотал вивисектор, — я все скажу, все, что хочешь, все-все-все….

— Если ты не знаешь, как меня зовут, — Сол сделал паузу, чтобы услышать приглушенное «да», — и не знаешь, кто я, — снова пауза, — то, возможно, ты знаешь, кто такая эта Красс?

Лионель чуть не поперхнулся, но справился с собой: