Инферно

Доктор Сински посмотрела на свой блокнот.

— Через несколько часов я буду в Женеве и меня забросают вопросами. Я не сомневаюсь, что первым дело меня спросят, есть ли способ противодействия этому вирусу.

Сиенна подозревала, что она права.

— И, — продолжила Сински, — я представляю, что первое предложенное решение будет заключаться в анализе вируса Бертрана, чтобы понять его как можно лучше, а затем попытаться спроектировать второй штамм — штамм, который мы перепрограммируем для того, чтобы вернуть нашу ДНК в первоначальную форму. Сински не выглядела оптимистично, когда бросила взгляд на Сиенну:- Возможно контравирус возможно создать, но, гипотетически говоря, я хотела бы услышать ваши мысли по этому поводу.

Мои мысли? Сиенна почувствовала, как непроизвольно взглянула на Лэнгдона. Профессор кивнул ей, посылая очень четкий сигнал: «Ты зашла слишком далеко. Говори, что думаешь. Скажи правду, какой бы она ни была».

Сиенна прочистила горло и обратилась к Сински ясным, сильным голосом:

— Мэм, я провела много лет в мире генной инженерии с Бертраном. Как вам известно, геном человека является чрезвычайно хрупкой структурой… карточный домик. Чем больше мы вмешиваемся, тем больше шанс, что по ошибке заменим не ту карту и все разрушим. Я убеждена, что в попытке отменить то что сделано заключается еще большая опасность. Бертран был генетическим инженером исключительного мастерства и проницательности. Он на годы опережал своих сверстников. На данный момент я не уверена что можно доверить кому-то еще ковыряться в геноме человека в надежде получить результат. Даже если вы и разработаете то, что по вашему мнению работает, попытка проверить будет связана с необходимостью повторного заражения всего населения чем-то новым.

— Совершенно верно, — ответила Сински, как бы удивляясь тому, что только что услышала. — Но конечно, есть большая проблема. Мы не могли бы даже хотеть нейтрализовать его.

Ее слова застали Сиенну врасплох.

— Извините?

— Госпожа Брукс, я может и не согласна с методом Бертрана, но его оценка состояния мира является точной. Планета сталкивается с серьезной проблемой перенаселения. Если нам и удастся нейтрализовать вирус, не имея другого жизнеспособного плана… мы просто вернем все на круги своя.

Должно быть, потрясение Сиенны было налицо, потому, что Сински устало усмехнулась ей и добавила:

— Вы не ожидали этого услышать от меня?

Сиенна покачала головой.

— Я полагаю, что уже не уверена, чего ожидать.

— Тогда, возможно, я могу удивить вас снова, — продолжила Сински. — Как я упомянула ранее, лидеры ведущих организаций здравоохранения во всем мире соберутся в Женеве и в течение нескольких часов будут обсуждать этот кризис и готовить план действий. Я не могу вспомнить сбор большего значения за все моих годы в ВОЗ. — Она остановила свой пристальный взгляд на молодом докторе. — Сиенна, я хотела бы, чтобы ваше место было за тем столом.

— Мое место? — Сиенна отпрянула. — Я не генный инженер. Я рассказала вам все, что знаю. — Она указала на блокнот Сински. — Все, что я могу предложить, тут в заметках.

— Отнюдь нет, — вставил Лэнгдон. — Сиенна, любые значимые обсуждения об этом вирусе потребуют знания специфичных обстоятельств. Доктор Сински и ее команде потребуется разработать моральную основу для оценки ответа на этот кризис. Она, очевидно, видя вашу уникальную позицию, хочет добавить вас к этому диалогу.

— Мои моральные принципы, я полагаю, вызовут неприятие в ВОЗ.

— Скорее всего нет, — ответил Лэнгдон, — и это еще одна причина быть там. Ты представитель нового поколения мыслителей. Ты несешь иную точку зрения. Ты поможешь им понять умонастроения таких мечтателей заглядывающих в будущее как Бертран, блестящих людей, чьи убеждения настолько сильны, что они берут дело в свои руки.

— Бертран едва ли был первым.

— Не был, — прервала Сински, — он и не последний. Каждый месяц, ВОЗ раскрывает лаборатории, где ученые балуются пограничными областями науки — все от управления человеческими стволовыми клетками до размножающихся химер… смешанных разновидностей, которых не существуют в природе. Это тревожит… Наука двигается в перед настолько быстро, что никто не знает, во что все это выльется.

Сиенне пришлось согласиться. Совсем недавно два уважаемых вирусолога — Фоучер и Каваока — создали патогенный мутантный вирус из вируса H5N1. Несмотря на чисто академические намерения исследователей, их новое детище обладает определенными возможностями, которые серьезно встревожили специалистов по биозащите и вызвали шквал обсуждений в интернете.

— Боюсь что дальше будет еще хуже, — проговорила Сински. — Мы на пороге открытия новых технологий, которые пока даже не можем себе представить.