Инферно – вперёд!

Никто из бойцов ОПУДР не знал о том, что пути забиты эшелонами с войсками, пушками, танками, боеприпасами, консервами, сухарями, униформой, ботинками, шанцевым инструментом, массмилями телефонного кабеля и колючей проволоки и тому подобными незаменимыми на войне грузами.

Хмель быстро сошёл и сменился раздражением; на смену явились голод и жажда, всё так же сменённые, словно в некоем безмолвном хороводе, отчаянием и скукой. Нужду они справляли в одном из углов, где имелась специальная дыра в полу; на второй день явился Хокни и передал им бачок с водой и судки с горячей пищей. Изголодавшиеся солдаты жадно набросились на еду. Один лишь командир отделения рядовой ОПУДР Глайнис, знавший армейские порядки получше прочих, впал в мрачное настроение.

– Хорошо кормят, видимо, нас отправляют в действующую армию. – Словно в подтверждение его слов, едва ёмкости из-под пищи вернули дисциплинарному командному составу, поезд тронулся с места. На тормозной площадке раскачивавшегося из стороны в сторону вагона занял пост военный полицейский с пистолетом-пулемётом наперевес, его фигура, если заглянуть в щель между досками, то и дело попадала в поле зрения. Это резко снижало шансы на успех побега, надумай солдаты решиться на столь отчаянный шаг.

Переезд, затянувшийся на несколько суток, запомнился Норсу лишь частыми остановками и на удивление медленным ходом; казалось, их поезд еле-еле тащится.

Дважды за это время их кормили. Путешествие едва ли отличалось комфортом, по любым меркам: лежачие и сидячие места в вагоне, переделанном из товарного, как таковые отсутствовали. Спать приходилось прямо на полу, а там, где потеснее – сидя.

Наиболее престижными участками, за которые немедленно разгорелись нешуточные бои, считались углы вагона, исключая тот, в котором находился туалет. Видимо, излишне добавлять, что постелей и чистого белья им не выдали. Несмотря на наличие шинелей и то, что солдаты ОПУДР грелись, прижимаясь друг к другу, многие заболели – по ночам уже ощущалось леденящее дыхание приближающейся зимы.

Норс, кашлявший и чихавший наравне с остальными, смог по достоинству оценить нехитрый и жестокий расчёт командования: их принудили, вместо мыслей о побеге, испытывать радость оттого, что вагон – их тюрьма на колёсах – предоставляет хоть какую-то защиту от ранних морозов.

Во время поездки, которая, похоже, обещала продолжаться бесконечно, солдаты много говорили, вспоминая о жизни на «гражданке», играли в разнообразнейшие азартные игры и травили похабные анекдоты. Глиндвир, на правах командира роты, установил обязательный сбор с каждой карточной колоды; кроме того, он взимал долю за решение всех спорных вопросов, с которыми обращались к нему и к другим командирам игроки.

Страсть к незаконной наживе, похоже, была у Глиндвира в крови. Деньги, полученные им, шли на покупку сигарет и алкоголя, которые приобретались, за соответствующую мзду, самими же «дисциплинарными командирами». Прогнившая система, приобретавшая в критических обстоятельствах фантасмагорические черты, вызывала тошноту у Норса и ему подобных; остальные, впрочем, находили в ней позитивные черты.

– Играй, не бойся! – сказал ему как-то один из наиболее заядлых картёжников. – Или ты хочешь предстать перед Эзусом с полным кошельком? – Кучка сидевших кругом игроков разразилась громким смехом, прервав на секунду своё излюбленное занятие; Норс полагал, что адреналин, получаемый ими от игры, компенсирует все тяготы путешествия. Ближе к самому концу пути он разговорился с солдатом из второго взвода, который до войны работал инженером на заводе, где разрабатывали и строили подводные паровые крейсера.

– Они задумывались как по-настоящему огромные лодки, самые крупные субмарины в истории, – шёпотом, чтобы не слышали любопытные уши, делился он своей историей. – Только вот нефти, чтобы перегнать её в керосин и заправить, уже не было – как ты знаешь, все заокеанские месторождения давно и безвозвратно утрачены. Тогда какой-то умник и предложил поставить на подлодки паровые турбины – представляешь? Чтоб на поверхности идти под паром!

Норс не вполне понимал, чем плоха паровая турбина, но неуверенно кивнул, выражая согласие.

– Теперь представь себе открытое море, волнение в пару баллов. Идёт волна – и набегает на палубу подлодки, над которой всего на несколько футов возвышается дымовая труба. Вот это зрелище!

Кое-что из сказанного начало доходить до сознания Норса.

– Им стало заливать паровые котлы? – Его собеседник, назвавшийся Фрадом, кивнул. – Авария за аварией: все шесть крейсеров проекта пошли на дно в течение двух лет!

– И тебя арестовали за саботаж? – Фрада, казалось, удивила такая постановка вопроса. – Нет, с чего ты взял? Я честно исполнил свой долг. Меня просто уволили, в связи с закрытием верфи и сокращением штатов. А в «пудру» я уже на призывном пункте попал, за то, что спорил с офицером.

– Настаивал на том, что ты – ценный специалист? – Фрад поразился ещё больше. – Да, а ты откуда знаешь?