Читаем Инфлеймс. Огненный хайп полностью

Получается, я часто буду видеть эту дефилирующую незнакомку? Только смотреть, никакого флирта. А если она будет флиртовать? Бред. Скорее всего, в этой части в смену работает бригада из 8 человек. Умножаем на график – сутки через три, получается 32 в штате. Не поверю, что ни один из моих будущих братьев однажды не плюнул на слова Валентина Ивановича и не попытался взять ее в оборот. Значит, знает себе цену и с простыми смертными не общается. Оно и к лучшему.

Закончив диалог со своей романтической стороной души, я услышал мужские голоса и оглянулся на них. За КПП находилась большая территория для тренировок. На плацу бригада спасателей общалась между собой, а кто-то говорил по телефону.

Майское солнце было не очень горячим, но ему хватало сил сделать из несгибаемых молодцев послеобеденных ходячих мертвецов. Я знал, что собой представляет дежурный график: тренировка, обед, свободное время, тренировка, ужин и т. д. Но что это выглядит со стороны так уныло, не догадывался.

Я пошел к КПП. Пройдя мимо поста, я махнул рукой дневальному, но он даже не заметил меня. Он смотрел из своей стеклянной будки на проезжую часть, не видя ничего вокруг. Я обогнул шлагбаум и увидел ее.

Она стояла на месте, смотря вдаль проезжей части, слегка перекатывая голову, пытаясь волосами поймать ветер, и распыляла изящность. Рассмотрев ее сбоку, я заметил знакомые черты лица. Прямой нос, высоко посаженные уши, подбородок, не выступающий, а обтягивающий нижнюю часть лица. Все это фоторобот начальника части, Валентина Ивановича. Почему я сразу не заметил?

Тут я понял, куда смотрит дневальный. Он вовсе не рассматривает иномарки и не выглядывает подкрадывающееся чрезвычайное происшествие. Он смотрит на нее. И, возможно, он тоже размышляет, какие части лица больше всего копируют Валентина Ивановича, хотя очень вряд ли. Он думает, кому-то же достанется этот трофей и как несправедлива судьба, что не все могут за него побороться.

Наши пути не пересекались. Тем более я сам не знал, куда конкретно мне надо двигаться, поэтому я просто пошел обратно в сторону станции. Я должен был незаметно пройти за ее спиной, но она заметила меня боковым зрением и повернулась на полсекунды.

Что можно успеть за полсекунды? Пассажирский самолет успевает пролететь 3 метра, гонщик формулы один может опередить соперника, а Брюс Ли – убить человека. А также мой мозг способен принять решение заговорить с незнакомым человеком, успев найти повод. У нее в руках кофта, значит, она послушала папу и зашла за ней домой. Повод найден, осталось только заявить о себе. Покажем, какие мы внимательные.

– Послушала папу? – уверенно спросил я. – Она обратно повернула голову на меня. Я сбавил шаг. Сейчас она ответит, и заведется разговор. Но она лишь улыбнулась и отвернулась обратно. Ну, значит, точно не судьба, заключил я.

– Не май месяц, – ответила она, не отводя взгляда с дороги. Главное – помнить, никакого флирта и тем более никаких намеков на свидание. Только общение. Убедил я себя и громко рассмеялся.

Говорить в мае, что сейчас не май месяц, шутка старая, глупая и лично по мне абсолютно не смешная, но какие были варианты? Если бы она не была такой красивой и дальше наши пути по жизни не пересекались, я, не задумываясь, сказал бы: – Похоже, тебе нужен тренер по юмору. К вашим услугам. – Но в этом конкретном случае оставалось только рассмеяться.

– Строгий у тебя папа, – я подошел к ней.

– Строгий у тебя начальник, – с ухмылкой ответила она. И тут подъехало такси. Она подошла к машине и повернулась ко мне. Я смотрел ей в глаза и не понимал, кто должен закончить толком не начатый разговор. Она медленно хлопнула ресницами, и я понял, что отнимаю ее время.

– Как тебя зовут? – произнес я почти шепотом с покинувшей меня уверенностью.

– Катя.

– Меня Паша.

– Очень приятно, – она улыбнулась и села в машину. Несмотря на убийственно красивую улыбку, глаза выдавали неискренность. Я твердо решил больше с ней не связываться.

Выкинув Катю из головы, я дошел до первого двора и прямо на скамейке начал обзванивать все предложения по сдаче жилья. Уже к четырем часам я успел посмотреть три квартиры и, так как по состоянию они ничем особо не отличались, выбрал квартиру, находящуюся ближе всех к части. Подписав договор с хозяйкой, я позвонил Валентину Ивановичу. Он сказал, что через день я могу выйти на службу. Оставалось только привезти вещи от мамы. Чем я и занялся на следующий день.

Часть 3

Новое место обычно воспринимается организмом как стрессовая ситуация, поэтому я был готов, что в первую ночь на новой квартире меня посетит кошмар. Я оказался прав. С психологией не поспоришь. И все-таки я хорошо выспался. Провел утренние процедуры и отправился на службу.

Дневальный проводил меня до раздевалки. За дверью был слышен хохот. Я зашел и среди остальных переодевающихся сразу увидел Витю. Он, как всегда, юморил. Увидев меня, он замолчал. Я решил проверить, помнит ли он меня.

– Я тебя узнал.

– Ты же Паша? – он знал мое имя, хоть я и не вел блог.

– А ты Виктор Кибенок. Блог твой смотрю.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза