Информационная война. Книга I

Положение в Министерстве печати и массовой информации в то время хорошо охарактеризовал его сотрудник, уволенный ведущий редактор Сергей Соснин: «В Минпечати обозначилась, увы, тенденция к затыканию ртов несогласным с проводимым курсом изданиям, журналистам и министерским работникам. Начались необъяснимые структурные изменения, кадровые перестановки. Чего стоит одно назначение начальником нового управления Министерства Ярошинской (Згерской), работавшей дотоле литературным сотрудником в газете «Радяньская Житомирщина»… Она предложила, к примеру, мне использовать предназначенные технические средства одновременно и для… воссоздания негласной цензуры и сбора досье на печатные издания».

Однако западников уже никто и ничто не могло остановить. Чем больше им требовалось усилий для борьбы с Верховным Советом России, тем усиленнее они прибирали к рукам информационные ресурсы и избегали подлинного информационного плюрализма. Почти вся российская периодика сперва попала под экономический пресс, а затем и под политическое давление кремлевских властных структур. Крупнейший издательский комплекс вместе с газетой «Известия», работающие на Верховный Совет СССР, а затем и Верховный Совет РСФСР, западники умело отняли у депутатов… Здесь не помогли и грозные постановления Съезда народных депутатов Российской Федерации. «Российская газета» и газета «Россия», созданные парламентом России, перешли при поддержке западников в открытую оппозицию к парламенту.

Информационное и психологическое давление на парламент началось с первых же провалов западников в осуществлении экономических реформ. Для того, чтобы эти провалы оставались для россиян незаметными, прозападные средства массовой манипуляции стали трактовать противостояние Президента и Парламента, как схватку прогрессивной команды Ельцина с консервативными депутатами – популистами и демагогами, агентурой номенклатуры и «красно-коричневыми». Дотируемая пресса легко расставалась с демократией, свободой слова и печати, с плюрализмом. Важнее было попасть в список на дотации и поставку бумаги по заниженной цене. Власть денег решила не только судьбу газеты «Известия»… А правду о первых ошибках и нарушениях законодательства командой Гайдара-Шахрая россияне в этой устанавливающейся информационной блокаде узнали не из столичных газет, а из интервью Председателя Верховного Совета РФ итальянской газете «Репубблика».

Критика «растерявшихся мальчиков» привела не только к травле парламента, но и к информационной войне…

В условиях информационной войны для печати недостаточными были утрата обязанностей и профессиональной ответственности перед обществом, отказ от морально-этических норм, измена читателю, а также возврат к управляемости, подчиненности, политической цензуре монопольного правящего режима. Газеты теперь все больше превращались в товар. Но одни газеты продавались политикам, другие – бизнесменам. Успех «политических» изданий определяли компрометации патриотической оппозиции и обман населения. Успех «желтой» прессы зиждился на триаде Шпрингера: чужая смерть, чужой кошелек и чужая постель. Но все эти издания, по сути своей, служили информационным оружием в руках западников против государственности и духовных устоев России.

Чем чаще в России стали проводиться избирательные кампании и чем рейсе на выборах стали побеждать западники, тем активнее в России стала монополизироваться пресса.

В процессе такой монополизации газеты подпадали под явное и определенное политическое давление западников, тиражи падали, редакторов заменяли, хозяевами становились только банкиры и только западники. Стоило не угодить учредителю или тем более не повиноваться, не быть рупором в его руках или «саморекламным агентом», как главный редактор быстро становился «непрофессиональным» и «политически неграмотным». Интерес к зависимым и «дирижируемым» изданиям у россиян стал резко пропадать. Тираж газеты «Аргументы и факты» упал с 33 до 3,5 миллиона экземпляров, «Комсомольской правды» – с 22 до 2 миллионов, «Известий» – с 12 до 0,6 миллиона.