Информационная война. Книга I

Однако информационное обеспечение Президента разнится с нужным информационным обеспечением населения. Здесь в роли диспетчеров выступают в разное время с разными задачами и министр печати, и пресс-секретарь, и правительственный куратор СМИ в ранге вице-премьера. Работа эта весьма трудоемка, и чем она трудоемкей, тем менее заметна. 26 октября 1993 года газета «Московский комсомолец» публикует сенсационное признание: «О существовании главного цензора широкая общественность вообще узнала только после введения чрезвычайного положения 4 октября». Сенсационность заключалась в том, что демократы-западники пришли к власти на лозунгах свободы слова и печати, заявили о ликвидации такого инструмента тоталитаризма, как Главлит, и вдруг оказывается – в России есть госинспекция в триста сотрудников, которая занимается цензурой. Главный цензор Ю. Лучинский заявляет в газете, что он ежедневно обязан перечитывать пачки газет, а свобода печати для него должна умещаться не только в рамки закона, но и в рамки здравого смысла. Как свидетельствует история: здравый смысл западников быстро превращается в революционную целесообразность.

Конечно, в критические для власти западников дни решения принимаются зримые и радикальные. Так, в 1993 году под видом избежания массовых беспорядков официально были запрещены многие газеты, такие, как «День», «Гласность», «Народная правда», «Московский трактор», «Наш марш», «Националист». Но, в первую очередь, запрещены были патриотические издания, в названии которых присутствовало слово «русский» – «Русское слово», «Русский союз», «Русское дело», «Русское воскресение», «Русский пульс», «Русские ведомости», «Русский порядок», «За Русь». Против этих газет, как и против программы новостей «600 секунд» Л. Невзорова, даже заведены уголовные дела. Приостановлены были издания газет «Советская Россия», «Правда», «Рабочая трибуна», «Федерация». На телевидении тоже прошли политические репрессии – были отстранены от эфира ведущие программ «Политбюро» и «Красный квадрат». Вся беда этих ведущих заключалась в том, что они дали возможность выступить представителям оппозиции. Для того, чтобы вернуться к читателям и начать выпуск газет, министр печати и информации РФ В. Шумейко предложил некоторым изданиям перерегистрироваться, некоторым – сменить редактора («Федерация», «Правда», «Советская Россия»), некоторым – сменил, соучредителя («Рабочая трибуна, «Независимая газета»). Почти все предложения министерства пришлось принять… Хотя «Советская Россия» выиграла судебный процесс, возбужденный против министерства, и решением суда ему предписывалось устранить все препятствия для выпуска и распространения газеты.

В период введения цензуры кремлевские западники продемонстрировали и способность к политическим репрессиям в отношении СМИ, и готовность контролировать их деятельность. Более того, прозападные средства массовой информации не протестовали против введения цензуры, а, наоборот, способствовали, провоцировали и пропагандировали это деяние. Редактор газеты «Рабочая трибуна» А. Юрков дал в газете от 28 октября 1993 года отповедь и «безымянному герою», внесшему газету в список запрещенных, и тем, кто воспевал этих героев: «О том, что 4 октября в числе других изданий приостановили выпуск и «Рабочей трибуны», растрезвонили по всему миру – и через каналы информационных агентств, по радио и телевидению. Надо честно сказать, что трезвонило не правительство, конечно, а наши коллеги из клана цивилизаторов, особенно радио-теле-дивы. Уж так смаковали они этот запрет, будто пересчитывали зарплату. Будто свобода слова, печати и гласности стоит им поперек горла».